"Томас Гиффорд. Ассасины " - читать интересную книгу автора

внизу, почти прямо под ними, собор Святого Патрика с двумя шпилями,
величественно вздымающимися над Пятой авеню.
Локхарту на секунду показалось, что он стоит на облаке. Даже немного
закружилась голова, и он ухватился за резные перила. Но оторваться от этого
вида не было сил. Он чувствовал себя ребенком в окружении игрушек, которые
могли присниться разве что в самом сладком сне.
- Сейчас, только пописаю, - раздался голос Хеффернана откуда-то из-за
невидимой двери. - Две секунды.
Локхарт снова обернулся к окну-витрине, завороженный четкостью и
разнообразием деталей. Стоял, почти прижавшись носом к стеклу, и смотрел на
собор Святого Патрика. Даже его строители никогда не видели здания под таким
углом зрения. Божественный вид. Точно смотришь на волшебно ожившую гравюру,
внезапно обретшую третье измерение.
- Господь да благословит наш маленький дом.
К нему тяжело и неуклюже шагал монсеньер Хеффернан. Крупный мужчина с
редеющими рыжими волосами и смешным, как у клоуна, носом. Кожа красная от
загара и слегка шелушится. На нем была черная рубашка со стоячим
воротничком, черные брюки и черные шлепанцы с кисточками. Водянисто-голубые
глаза щурились от сигарного дыма. Он был выходцем из южного Бостона, из
бедной ирландской семьи. А теперь занимал очень высокое положение и надеялся
укрепить его еще больше с помощью этого знаменитого американца,
профессионального творца и создателя великих мира сего. Они нуждались друг в
друге, могли использовать друг друга, но отношения эти не были вымученными,
поскольку Энди Хеффернан как нельзя лучше попадал под определение друга. Он
был счастливым и веселым человеком.
- Знаешь, для богача ты выглядишь слишком спортивным и здоровым,
Кёртис. Вот, угощайся. - И он указал на деревянную коробку с сигарами, что
стояла на заваленном бумагами столе, покрытом стеклом двухдюймовой толщины.
- Ты мне руку чуть не сломал, - сказал Локхарт. Достал из коробки
"Монте Круз", специальную спичку для сигар, раскурил и какое-то время
наслаждался ароматным дымом. - Где загорал? Красный, как рак.
- Во Флориде. Пробыл там целую неделю на благотворительном гольфе.
Вернулся только вчера. Божественно провел время. - Он подошел к столу и сел.
На столе находилось несколько толстых папок, блокнот, телефон, коробка сигар
и тяжелая пепельница. Локхарт уселся напротив и смотрел на собеседника через
стеклянное поле. - Потрясающие ребята. Джеки Глисон, Джонни, Том, Дик, все
были. Вообще во Флориде живут замечательные люди. Готовы ради Церкви на все.
Просто море пожертвований в пользу детского приюта Богоматери нашей. Много
гольфа. Ты не поверишь, но в одном круге я промахнулся мимо лунки на три
дюйма! Ей-богу, с места не сойти! Нет, это надо было показать по "ящику":
удар - и мячик остановился всего в каких-то поганых трех дюймах! Как-то было
уже со мной такое, один раз в Шотландии, в Мюрфилде... Благословенные старые
времена, чертовски далеко от южного Бостона. Ну, скажи, чего еще может
хотеть человек, а, Кёртис? Радуйся жизни, наслаждайся, все вокруг давно
превратились в мертвецов.
- А представляешь, какие радости могут ждать тебя в жизни вечной? Пение
невидимого хора, шелест широких ангельских крыльев...
- Оставь эту теологию твоим монахиням! Дай отдохнуть. - И Хеффернан
хохотнул характерным плотоядным смешком, заслышав который, можно было
подумать, что он готов шляться по публичным домам всю субботнюю ночь