"Бретон Ги. Когда любовь была Санколотом ("История любви во Франции" #6) " - читать интересную книгу автора

терпеть дольше было невозможно. Либо корона должна была восстановить свою
власть, либо парламенты должны были взять верх". Это была власть, восставшая
против власти, и либо та, либо другая должна была пасть".
Поэтому странно, что герцог Шартрский, кузен короля, поддерживает эту
шумную оппозицию.
В 1771 году раздраженный Людовик XV изгнал более семисот парламентариев
и приказал Moпу сформировать новые суды. Эта реформа, "смелый политический
шаг", подверглась, естественно, резкой критике со стороны оппозиции. Добрый
народ, который должен бы обрадоваться, ведь продажность судов отменялась, а
правосудие становилось бесплатным, повторял лозунги, нашептываемые
оппозицией, и вопил во все горло.
Естественно, герцог Орлеанский, занимавший туже позицию, что и его
сын, - позицию, странную принцев крови, - отказался заседать в новом
парламенте.
Следствием этого отказа стал запрет появляется при дворе, их лишили
части доходов, и очень быстро в глазах народа они приобрели ореол мучеников.
Их популярность быстро росла. Их приветствовали на улицах, а некоторые уже
поговаривали, что, может быть эти Орлеаны были бы не так уж плохи на
троне...
А между тем их позиция диктовалась - как всегда - женщиной. Толстый
герцог Орлеанский безумно влюбился в очаровательную маркизу де Монтессон
сестру госпожи де Гурж, родственницы, по линии мужа Дамуаньона де Малерба,
знаменитого члена парламента, руководившего восстанием "судейских крючков".
"Таким образом, - пишет Андре Кастело, - с помощью госпожи де Гурж и
госпожи де Монтессон, руководители парламентской Фронды направляли в своих
собственных интересах поступки податливого толстяка" <Герцог был очень
толст. Однажды, вернувшись с охоты, он сказал другу:
- Я чуть не упал в канаву!
- О, вы заполнили бы ее целиком! - ответил тот.>.
Чтобы окончательно утвердить свою власть, маркиза вскоре захотела выйти
за герцога замуж. Этот принц крови, которого она фамильярно называла
"толстым папочкой", с радостью согласился, "совершенно счастливый, - по
словам одного мемуариста, - что сможет до конца своих дней пользоваться
столь очаровательным телом - несмотря на огромное брюхо".
Но Филипп, в ярости от того, что отец согласился на подобный мезальянс,
воспротивился этому браку. И тогда госпожа де Монтессон, знавшая
похотливость герцога Шартрского, решила устранить трудности, введя в
Пале-Рояль свою молодую племянницу.

***

Эту веселую живую особу звали Стефани-Фелисите де Сен Обен, ей было
двадцать шесть лет. Незадолго до того она вышла замуж за офицера, графа де
Жанлис...
Она поступила на службу при дворе герцогини Шартрской.
Филипп был сражен изяществом, очарованием, красотой и культурой этой
будущей ученой дамы. Он слушал ее игру на арфе, следовал за ней в
библиотеку, согласился, несмотря на леность ума, заинтересоваться вместе с
ней химией, физикой, живописью, ботаникой и, завоевав ее, наконец, уложил в
свою постель <Мадам Де Жанлис не была, по правде говоря, слишком