"Александр Гейман. Митюкова и Сидоров" - читать интересную книгу автора

квартира семнадцать...
Так Сидоров узнал и номер квартиры, а телефон Митюкова дала ему сразу
же. Но что толку было заходить, если и телефон Митюковой на звонки
Сидорова - он их делал, разумеется, в отсутствие чела - предлагал голосом
челы Митюковой оставить свое сообщение. Принимать это предложение, однако,
Сидоров находил лишенным смысла. Не для человеческих ушей было сообщение
Сидорова - да чела Митюкова его бы и не разобрала, ведь у людей крайне слабо
развита способность к распознаванию иностранной речи. В отличие от кошек.
Еще бы приняла бы Сидорова большая Митюкова вот за того заграничного
мурлыку, - нет уж, увольте, было бы с кем путать.
А на третий день от Митюковой пришла почта по Интернету. Оказывается,
она уезжала на выходные на дачу, о чем извещала Сидорова, но письмо по
ошибке попало челу Сидорова. Чел пытался расшифровать эти таинственные
закорючки, разные хитроумные способы применял. Форматы. Кодировки. Да все
бесполезно, только какая-то кошачья морда на кра-атенькое мгновение
помстилась Сидорову-старшему. "Чего это мне китайцы писать стали", -
удивился наконец чел и удалил письмо. Так что Митюкова сама волновалась, что
Сидоров на письма не отвечает, и по приезде сразу ему написала. "Не
грустите, милый друг, - ободряла Митюкова, - мы обязательно повидаемся".
Теперь, когда чувства Сидорова выдержали проверку столь длительной,
затяжной, бесконечной разлукой в три дня, а Митюкова была так благосклонна,
растаяли последние сомнения. Сидоров завопил на весь Интернет - завопил,
конечно, в письменной виде: "Митюкова! Куда ты потерялась? Я люблю Вас!"
Не дожидаясь ответа Сидоров пулей полетел к заветному клену. Была ночь.
Дул ветер. Сильный ветер. Не то что ветви, а самый ствол ходуном ходил. Но
мог ли Сидоров сидеть у подъезда и ждать, когда кто-то откроет дверь? Нет,
Митюкова, не мог! Он вскарабкался на самую верхушку, откуда - если очень
повезет - можно было перемахнуть прямо на крышу, минуя форточку Фельдмана. И
Сидорову повезло - неистовый порыв ветра так качнул ветку, что придал прыжку
Сидорова утроенную силу и дальность. А иначе бы он мог не допрыгнуть, упасть
и покалечиться, а то и разбиться насмерть. И Митюкова бы о нем плакала.
Но Сидоров допрыгнул. Он звал у окошечка на чердаке, и ему
откликнулись.
- Митюкова, - почти что шепотом простонал Сидоров, потому что голос
едва повиновался, сердце так и колотилось, голова плыла, - Митюкова, ответь
мне, я же тебя люблю!..
- Васенька... - послышалось в ответ смущенное мурлыканье Митюковой, -
Васенька...
Не буду далее пересказывать историческую беседу Митюковой и Сидорова.
Это разговор очень интимный, сокровенный, не для чужих ушей, а к тому же, он
мало чем отличается от всякой любовной чепухи, что всегда произносится в
таких случаях. Узнать, в чем она состоит, проще простого - влюбляйтесь,
трепетно пережидайте разлуку, а потом бегом марш по клену на чердак и
объясняйтесь со своей Митюковой - уверяю вас, будет практически то же самое.
И даже теоретически, согласно правил любовной науки. Я же, согласно правил
хорошего тона, в этот момент скромно закрыл уши и деликатно отвернулся,
поэтому все равно не знаю, о чем там толковали Митюкова и Сидоров. В двух
словах, она обещала ему свидание.

Однако все дело усложняла неожиданная заковыка - скорым это свидание не