"Эдуард Геворкян. Темная гора" - читать интересную книгу автора

другая стена, но прозрачная! Словно огромный стеклянный цилиндр поставили на
торец, а затем окружили его камнем и деревом.
Толчок в спину - и я последовал за людьми в белом. Настил под ногами был
покрыт толстыми циновками, шаги не были слышны. Мы опускались все ниже и ниже.
Бесконечные ряды светильников висели на вплавленных в стекло штырях, а рядом с
каждым светильником на почти невидимых нитях дрожало тонкое зеркальце.
Еще я заметил, что зеркалец гораздо больше, чем светильников - они свисали
причудливыми гирляндами вдоль оси прозрачного цилиндра на растяжках,. натянутых
поперек ствола во всех направлениях и сверху донизу. Это бесполезное открытие
ненадолго отвлекло меня от тягостных раздумий. Приглядевшись, я понял, почему
башня казалась бездонной. Легкая дымка, скрадывающая глубину, оказалась всего
лишь паутиной. А потом я увидел и пауков!
Мириады маленьких, с ноготь, внуков Арахны сновали по нитям во все стороны
в поисках невидимой глазу добычи. На миг я решил, что здесь предаются запретным
мистериям тайные слуги Безумного, и теперь меня ведут на прокорм паукам. Но я
взял себя в руки. Во всех жутких историях о Безумном, которые рассказываются во
время карантинного безделья, не было ни полслова о башне Сераписа или о
пауках... Нет, сама мысль о подобных мерзостях в столь достойном месте -
крамола, достойная сурового наказания!
Пока я размышлял, отдадут меня паукам или нет, настил незаметно вполз в
узкий спиральный коридор. Мы дошли до основания башни из стекла и теперь
погружались в недра башни каменной.
Путь наш был недолог - еще одна дверь, а за ней большой круглый зал со
стеклянным потолком. Я понял, что вижу дно гигантского стакана, и поежился. А
что, если кладка не выдержит, хрустнут ребристые колонны и вся эта махина
сползет вниз, выдавив из нас кишки, размазав по мраморным плитам?
В центре зала на небольшом помосте возвышалось странное сооружение. Не то
ложе, не то большое кресло с расщепленной надвое спинкой, а над ним растянуто
белое полотно. Большие зеркала были установлены на высоких треножниках вокруг
помоста, а сверху угрожающе нависали стеклянные конусы, нацелив свои острия на
того, кто расположился в кресле.
Такого сращивания видеть еще не доводилось! Сразу и не понять, что у него
осталось от человека, а что от большого соратника. Затылок продолжался
надкрылками, ноги завершались шипастыми клешнями, а рук не было вовсе. И
глаза... Когда я встретил его немигающий взгляд, снова вернулись мысли о
мерзостных жертвоприношениях.
Его рот искривился не то в усмешке, не то в судороге, он что-то
проскрежетал, но слов я не понял. Это было нечто среднее между обычным
стрекотом-щелканьем соратника и человеческой речью. Служитель в белом, стоявший
над креслом, подозвал нас к себе. Мы поднялись на помост.
- Говорите только со мной, и очень тихо, - прошептал служитель. - Я
посредник.
Один из тех, кто шел со мной, по-видимому, сам Гупта, наклонился к нему и
что-то шепнул. Посредник шепотом ответил. Потом Гупта, качнув головой, показал
ему свиток. Пока они перешептывались, я отвел глаза от сращенного.
Потоки света, бьющие сквозь прозрачный потолок, сходились к навесу и
переливались замысловатыми узорами. На миг возникали тончайшие круги, они
пересекались множеством линий, но тут же дрожащие пятна распадались на сетку,
решетку, какие-то причудливые фигуры, а посреди ряби этого хаоса несколько
темных пятен, словно живые, медленно сближались, расходились, сливались...