"Иоганн Вольфганг Гете. Сказка из "Разговоров немецких беженцев"" - читать интересную книгу автора

- Ну, молодые кавалеры, верно, шутили,- возразил, улыбаясь, муж,- в
твои-то преклонные лета хватило бы с тебя и простой вежливости.
- Преклонные лета, преклонные лета! Надоело мне вечно
слышать о моих преклонных летах! - раскричалась жена.- Подумаешь, какие
лета! Тоже сказал, простая вежливость! Да ты осмотрись, погляди на стены,
погляди на старые камни, я их уже сто лет не видела! Они с них все золото
слизали, да с таким проворством, что и поверить трудно, а потом говорили,
будто оно куда вкусней обычного золота. А вылизав стены дочиста, они, видно,
повеселели и, надо правду сказать, выросли, пополнели и заблестели ярче
прежнего. И снова начали
озорничать, гладили меня, называли своей королевой, а потом
как встряхнутся, и тут же по полу запрыгали золотые монеты,- вон,
погляди, как они блестят под скамьей. Но какое
горе! Наш мопс проглотил несколько червонцев и лежит теперь у очага,-
умер, бедняга! Никак успокоиться не могу. Увидела я, что он мертв, уж когда
они ушли, а то ни за что не пообещала бы отнести перевозчику то, что они ему
задолжали.
- А что они ему задолжали? - спросил старик.
- Три кочна капусты, три артишока и три луковки,- сказала жена.- Я
обещала, как рассветет, отнести их на реку.
- Окажи им эту любезность,- сказал старик,- при случае они заплатят нам
услугой за услугу.
- То ли заплатят, то ли нет, этого я не знаю, но обещать обещали и
торжественно меня в том заверили.
Меж тем дрова в очаге догорели; старик засыпал уголья толстым слоем
золы, убрал к сторонке блестящие золотые монеты, и тогда лампада его снова
засветилась и дивно засияла, стены покрылись золотом, а мопс превратился в
чудеснейший оникс, и переливы коричневого с черным, присущие этому
драгоценному камню, сделали его подлинным произведением искусства.
- Возьми корзинку и поставь в нее оникс,- сказал старик,- а затем
возьми три кочна капусты, три артишока и три луковки, положи их вокруг
оникса и отнеси корзинку на реку.
А в полдень переправишься по змее на тот берег и пойдешь к красавице
Лилии. Отнеси к ней оникс. От ее прикосновения он оживет, как умирает от ее
прикосновения все живое. Мопс будет ей верным другом. Скажи ей, пусть не
печалится: время ее освобождения близко, пусть воспримет величайшее
несчастье, как величайшее счастье, ибо урочный час пробил.
Старуха уложила в корзину все, что надо, и, как рассвело, отправилась в
дорогу. Лучи восходящего солнца освещали блестевшую вдали реку. Старуха шла
медленно, корзина давила ей на голову, но причиной тому был не оникс. Она
никогда не ощущала тяжести от неживой ноши,- корзина с такой поклажей
подымалась ввысь и реяла у нее над головой, а вот свежие овощи или живая
зверушка были для нее непосильным бременем. Так и шла она, недовольная и
угрюмая, и вдруг в испуге остановилась: еще немного, и она наступила бы на
тень великана, протянувшуюся через всю долину до самых ее ног. Тут только
увидела она могучего исполина, который, искупавшись в реке, вылезал из воды,
и теперь не знала, как уйти от него незамеченной. Увидав ее, он стал
отвешивать ей шутливые поклоны, а тем временем руки его тени залезли к ней в
корзину, проворно и ловко ухватили кочан капусты, артишок и луковку и
положили их великану в рот, и он тут же зашагал вверх по течению и освободил