"Рудольф Гесс. Комендант Освенцима. Автобиографические записки " - читать интересную книгу автора

Освенцим[74]. Я еще не доехал до Освенцима, а инспектор зипо и СД в Бреслау
Так же обстояли дела и с "функциональными заключенными"[79], за нарами
и соломенными тюфяками - в Судеты. А поскольку начальник строительных работ
у меня не был в состоянии достать даже самые необходимые материалы, их
поиском и заготовкой также должен был заниматься я. В Берлине еще спорили о
ведомственной принадлежности расширенных площадей Освенцима - согласно
контракту[80], весь объект принадлежал вермахту и передавался в ведение СС
лишь на время войны. Тем временем РСХА, командование охранной полиции
Кракова[81], инспекция зипо и СД в Бреслау постоянно спрашивали: когда могут
быть приняты бГiльшие контингенты заключенных. А я еще не знал, где смогу
раздобыть хотя бы 100 метров колючей проволоки. На саперном складе в
Глейвице лежали горы колючей проволоки. Но я не мог получить оттуда ничего,
поскольку для этого сначала надо было получить ордер из штаба инженерных
войск в Берлине. Инспекцию концлагерей это никак не беспокоило. Поэтому
крайне нужную мне колючую проволоку я был вынужден просто воровать. Везде,
где я находил останки полевых укреплений, они демонтировались, а бункеры
разбирались ради добычи арматурного железа. Везде, где встречались крайне
необходимые мне материалы для лагерных сооружений, я приказывал их забрать,
не заботясь об их принадлежности.
Я должен был помогать себе сам.
Одновременно закончилось расселение первой зоны в окрестностях лагеря.
Очередь дошла и до второй зоны
[83].
Думал ли я, занятый перестройкой и строительством в лагере, что мое
первое задание будет лишь началом - началом цепи все новых поручений, новых
планов? С самого начала я отдавался полученным заданиям и поручениям без
остатка, можно даже сказать, был одержим ими. Все трудности на моем пути
лишь подвигали меня к еще большему усердию. Я не хотел сдаваться. Мое
честолюбие здесь не при чем. Я не видел ничего, кроме работы. То, что при
избытке самой разной работы я имел мало времени для заключенных, более чем
понятно. Мне пришлось полностью передать заключенных в ведение таких во всех
отношениях неприятных персон как Фрич, Майер, Зайдлер, Палич[84] - хотя я
сознавал, что они организуют жизнь в лагере не по моему образцу. Целиком и
полностью я мог отдать себя лишь одной задаче: либо заниматься только
заключенными, либо продолжать перестройку и строительство лагеря всеми
имеющимися средствами. Обе задачи требовали всей личности целиком, без
остатка. Разорваться было невозможно. Моей задачей было и осталось
строительство лагеря. В течение года возникали самые разные проблемы, но
главная задача, решению которой я посвятил себя целиком, осталась все та же.
Она захватила все мои помыслы и стремления. Она подчинила себе все
остальное. Только исходя из нее, я и мог руководить.
С этой точки зрения я рассматривал и все остальное. Глюкс часто говорил
мне, что моя величайшая ошибка заключается в том, что я все делаю сам вместо
того, чтобы заставить работать подчиненных. Следует также принять во
внимание ошибки, которые они допустили по собственной нерадивости. С этим
тоже приходится считаться. Не может все происходить так, как мы того желаем.
Мои протесты против того, что в Освенциме я имею наихудших командиров и
унтерфюреров, которые принуждают меня делать самому все самое важное не
только из-за их неспособности, но еще больше из-за их нерадивости и
злонамеренности, он не принимал во внимание. По его представлениям,