"Рудольф Гесс. Комендант Освенцима. Автобиографические записки " - читать интересную книгу автора

Большинство самоубийств, которые я там видел, я связываю с тюремным
психозом. В таком состоянии не слышны доводы разума, исчезают все
препятствия, которые удерживают человека от самоубийства на воле. Чудовищное
возбуждение, которое испытывает при этом человек, толкает его на крайнее
средство, чтобы прекратить мучения и обрести покой!
По моему опыту, случаи симуляции сумасшествия ради освобождения из мест
лишения свободы бывают в тюрьмах крайне редко, поскольку это связано с
переводом в психиатрическую больницу до тех пор, пока больной снова не
станет вменяемым или останется в сумасшедшем доме до конца жизни.
Поразительно: большинство заключенных испытывали почти суеверный страх
перед сумасшествием!
После этой глубины, этой катастрофы моя жизнь в тюрьме начала протекать
без особых событий. Я становился все более спокойным и уравновешенным.
В свободное время я усердно изучал английский язык. Я получал учебники,
а позднее мне постоянно присылали английские книги и журналы. Таким образом
я примерно за год без посторонней помощи выучил этот язык. Одновременно это
стало превосходной мерой духовного исправления.
От товарищей и знакомых семейств я постоянно получал хорошие и весьма
ценные книги по всем отраслям знаний. Больше всего меня интересовали
история, расовая теория и учение о наследственности, которыми я занимался с
особой охотой. По воскресеньям я играл в шахматы с заключенными, которые
вызывали у меня симпатии. Именно эта игра - а лучше сказать, серьезный
духовный поединок - особенно способна поддерживать и освежать упругость
духа, которая постоянно подвергается опасности в однообразной жизни за
решеткой.
Благодаря многочисленным и всесторонним связям с внешним миром - через
книги, газеты и журналы - я также постоянно получал благодатные новые
импульсы. Если же порой на меня находило мрачное настроение, подавленность,
досада, то воспоминание о пережитой "мертвой точке" действовало на меня как
удар бича и быстро разгоняло собравшиеся облака. Страх перед повторением был
слишком велик.
Перевод на III ступень, который последовал на четвертом году моего
заключения, принес мне новые послабления режима: каждые 14 дней я мог писать
письма, не подлежащие перлюстрации, и без ограничения. Труд отныне был для
меня не обязательным, а только добровольным. Я мог выбирать себе работу и
[получать] более высокую оплату. Прежде моя, как ее называли, "трудовая
награда" составляла, при выполнении дневного урока, 8 пфеннигов, из которых,
в свою очередь, 4 пфеннига можно было ежедневно тратить на приобретение
дополнительных продуктов питания. В самом благоприятном случае - 1 фунт сала
в месяц. На III ступени оплата ежедневного трудового урока составляла уже 50
пфеннигов, и весь заработок я уже мог тратить на себя. Кроме того, я еще мог
ежемесячно тратить на себя по 20 марок собственных денег. Другим новшеством
на III ступени было также право слушать радио и курить в определенные часы.
Поскольку к этому времени оказалось свободно место писаря в
хозяйственной части тюрьмы, я попросил назначить меня туда. Благодаря этому
я был занят в течение всего дня, а также многое узнавал от приходящих и
уходящих заключенных всех отделов, которые ежедневно являлись в хозчасть для
обмена одежды, белья и инструментов. От приходивших с ними тюремщиков я
также довольно много узнавал обо всем, что происходило каждый день. Хозчасть
была местом сбора сведений, новостей и слухов. Там я узнал, как возникают и