"Рудольф Гесс. Комендант Освенцима. Автобиографические записки " - читать интересную книгу автора

в Бранденбургской тюрьме сидели сливки преступного мира Берлина, от
карманников-"международников" до "аристократии" - это были знаменитые
взломщики сейфов, сутенеры, шулеры, крупные мошенники, извращенцы всех видов
и степеней проявленной жестокости. Здесь было налажено регулярное обучение
преступным профессиям. Молодые послушники усердно учились у старших, причем
тайны своих особых, личных трюков те все же хранили в строжайшем секрете. За
свои лекции старые мошенники, естественно, брали неплохую плату - в виде
табака, тюремной валюты (хотя курение было запрещено, каждый курильщик мог
достать табак, отдав половину молодому помощнику надзирателя), в виде
сексуальных услуг, тоже платежного средства, а также в виде строго
оговоренной доли краденого, которую учитель мог получить на воле после
"операции", успешно проведенной учениками после освобождения. Так еще во
время наказания за совершенные преступления планировались новые, более
крупные. Был широко распространен гомосексуализм. Молодые заключенные с
хорошей внешностью становились предметом вожделений, вокруг этих
"красавчиков" разыгрывались жестокие сражения и интриги. Удовлетворение
таких страстей также приходилось хорошо оплачивать. Мой, основанный на
многолетних наблюдениях опыт говорит мне, что распространение
гомосексуализма в таких заведениях лишь в некоторых случаях вызывается
соответствующими болезненными наклонностями. Людей с сильным половым
влечением к этому приводит необходимость, но гораздо больший процент
гомосексуалистов возникает благодаря стремлению "тоже что-то получить от
жизни", которое в определенной среде уже ничем не сдерживается.
С этой массой профессиональных и прирожденных преступников содержалось
также множество людей, которых к воровству и жульничеству подтолкнула сама
послевоенная обстановка с ее экономическими трудностями и инфляцией, которые
не оказались достаточно сильны, чтобы сопротивляться соблазну легких денег.
Многие из этих людей честно и храбро противостояли асоциальному воздействию
преступного мира, чтобы после освобождения вернуться к честной жизни. Но
многие оказывались и слишком слабыми для противодействия многолетнему
асоциальному давлению и террору преступников. Такие заключенные прекращали
сопротивление и становились добычей преступного мира.
В этом смысле тюрьма представляла собой настоящую исповедальню. Еще в
Лейпциге, под следствием, я слышал множество разговоров через оконные
решетки. Это были разговоры, в которых мужчина и женщина делились рассказами
о своих бедах и утешали друг друга. Разговоры, в которых соучастники
обвиняли друг друга в предательстве. Разговоры, к которым администрация
проявляла величайший интерес - благодаря им удалось раскрыть множество
преступлений. Тогда меня сильно удивляла свобода и беспечность, с которой
заключенные выдавали через решетку свои самые важные мысли и тайны.
Порождалась ли эта откровенность условиями одиночной камеры, либо она была
проявлением общечеловеческой тяги к общению? В следственной тюрьме разговоры
через решетку сильно ограничивались благодаря контролю надзирателей. А здесь
они не беспокоили ни одного из них, если только не становились слишком
громкими.
В одиночных камерах Бранденбургской тюрьмы сидели только три типа
заключенных:
1) молодой политический преступник по убеждению, получивший эту льготу
как осужденный впервые; 2) насильники и буйный преступники, которых нельзя
было оставлять в общих помещениях; 3) заключенные, которых там невзлюбили,