"Лайан Герн. Трава - его изголовье" - читать интересную книгу автора

небосклону. Судьба прервала спокойную жизнь среди Потаенных в тот день,
когда Шигеру спас меня в Мино. С тех пор я скрываю свое происхождение, ни с
кем не могу поделиться тайной, никогда не смею открыто молиться. Но иногда
ночью я читаю молитвы той веры, в которой меня воспитали, обращаюсь к
Тайному Богу, как и моя мать. Мне захотелось подойти к человеку у берега и
поговорить с ним.
Однако господин клана Отори и представитель Племени должен избегать
кожевников, потому что они убивают животных и считаются грязными. С другой
стороны, Потаенные верят, что Тайный Бог создал всех людей равными. Так
учила меня мать. Все же осторожность удерживала меня поодаль, под ивой.
Вскоре я услышал его шепот и различил знакомые слова молитвы.
В ту ночь я вел себя опрометчиво, и на сей раз решил отсидеться в тени,
как вдруг неподалеку послышались шаги. На ближайшем мосту появился патруль,
вероятно, люди Араи. Солдаты остановились посреди моста и стали смотреть
вниз на реку.
- Опять этот сумасшедший, - произнес один из них. - Болтается здесь
каждую ночь.
- Всыпь ему как следует. Тогда он тут больше не появится.
- Уже пробовал. Не действует.
- Приходит за новыми тумаками?
- Давай запрем его на пару ночей.
- Лучше просто утопим в реке.
Патрульные рассмеялись. Шаги стали громче, ускорились, затем ненадолго
пропали, пока солдаты обходили дома. Расстояние оставалось приличным,
кожевник на берегу ничего не слышал. Я не собирался безучастно смотреть, как
стражники скинут человека в воду. Моего человека - он уже принадлежал мне.
Я выскользнул из-под веток ивы, подбежал к берегу и похлопал кожевника
по плечу.
- Быстро прячься! - прошептал я.
Он сразу же узнал меня и, громко охнув от изумления, бросился в ноги.
Вдалеке на параллельной улице показался патруль, но бедолага продолжал
бессвязно причитать. Я встряхнул его, приставил палец ко рту и, стараясь не
смотреть в глаза, потянул под покров деревьев.
Оставлю его здесь, подумал я. Меня стражники не заметят. Но тут же
услышал громкий топот за углом и понял, что слишком поздно.
Бриз трепал листья ивы и поднимал рябь на воде. Где-то прокричал петух,
в храме зазвонил колокол.
- Исчез! - раздался голос в десяти шагах от нас.
- Паршивые неприкасаемые, - выругался второй стражник.
- Кто, по-твоему, хуже - неприкасаемые или Потаенные?
- Самое противное, когда в одном человеке и то, и другое!
Послышался скрежет вынимаемого меча. Один из солдат хлестнул им по
камышу, потом по иве. Мужчина рядом со мной напрягся, задрожал, но не издал
ни звука. От него разило паленой кожей, я боялся, что стражники учуют его,
однако вонь с реки, видимо, перебивала все запахи.
Я мог бы отвлечь внимание и увести патруль от неприкасаемого, но тут
спавшие в камыше утки вдруг вспорхнули с громким кряканьем, разбередив
водную гладь и нарушив ночную тишину. Стражники вскрикнули от удивления,
затем посмеялись друг над другом. Они отпустили еще пару шуток, поворчали,
покидали камни в уток и ушли в противоположном направлении. Я долго слышал