"А.Герман, С.Кармалита. Что сказал табачник с Табачной улицы " - читать интересную книгу автора

- Есть нежные свиньи, которых мы ежедневно моем молоком...
Румата больно ударил его сапогом по копчику.
- Есть большая женщина совсем без ног и ее дочка с ногами...
- И старик подыханец, на сладкое... - Румата засмеялся, хотя из-за
грязной занавески и был уже слышан чей-то скрипучий голос.
Старик выпустил кресло, оно плюхнулось в воду. Коридор заканчивался
ручьем по колено. Румата подхватил кресло и швырнул в тяжелую занавеску,
обшитую железными кольцами.

Кресло одиноко влетело в помещение, блестя бронзой и камнями. Там
Румата его поднял, пиная шпорами чьи-то ноги, поставил и сел. Людей в барже
было много. Они сидели на полу. Говорил один, обвиснув на конторке, с
маленькой и узкой, изъеденной морщинами головой и такой же тонкой шеей
странно сочетающимися с огромными узловатыми руками и такими же огромными,
будто литыми плечами.
Рядом за столом сидел казначей в слюдяных очках с баночкой краски на
шее, лицо у него было белое, почти лишенное подбородка, птичье.
Ни полутьма с глазами, ни человек за конторкой не обратили внимания ни
на грохнувшийся стул, ни на Румату, ни на Мугу.
- Выстребаны обстряхнутся, - продолжал человек за конторкой, и казначей
тут же переложил цветной камушек из одной кучки в другую. - А это двадцать
длинных хохорей, что?! - Он поднял маленькие без выражения и от этого
абсолютно беспощадные глазки. - Мне показалось, что Пига ловит таракана...
Это правда, Пига, сынок?!
- Не ловил я, Вага, - раздался из полутьмы бас. - Как можно?!
Вага покивал, по худеньким морщинистым его щекам потекли слезы. Он
вытер их грязным рукавом, из-под которого мелькнула дорогая кольчуга.
- Старею я, - он сморкнулся под конторку, - увидел и забыл, что в этой
мерзости томится благородный дон, которому и язык наш мерзкий не знаком, - и
Вага, кряхтя, согнулся в поклоне.
- Я знаю все языки, Вага, - Румата ласково засмеялся, - я знаю все
языки. Ты говорил на языке ночных воров, неразумные называют его вшивым, но
вошь благословил Гаран, она разрешает спать только усталым и продлевает
жизнь бодрствующим.
Румата ощущал враждебность полутьмы в тишине и в маленьких иногда
вспыхивающих от движения огня глазах. Знал, что будет, - сладкий азарт тащил
его, он поежился в духоте, пошевелил плечами, стянул к ушам золотой обруч и
"потянул блесну".
- Ты рассуждал о книгочеях, которые отдают все, что у них есть, чтобы
вы их спрятали. Орел наш дон Рэба платит вам медные монетки за обратное. Ты
же, Вага, велишь брать сперва у первых, потом у второго, что хитро.
Денежки - вот они, - Румата кивнул на камушки на столе казначея, - а
книгочей у Рэба, - Румата вдруг показал, как дергается покойник в петле, и
снова уставился на казначея. - Как он может есть без челюсти, или вы его
кормите через задницу? Вага, тебе не следует смотреть мне в глаза. Мое
происхождение, то, се...
Откинулась занавеска, на пороге стоял опухший мальчик с черным провалом
вместо рта, в полупрозрачном халатике. Повизгивая, он уставился в глаза
Руматы.
Румата крутанулся на каблуке.