"А.Герман, С.Кармалита. Что сказал табачник с Табачной улицы " - читать интересную книгу автора

то выходил на редкие участки когда-то мощеной мостовой, и тогда копыта
начинали цокать. Развилка улицы утыкалась в порт. Между дорогами торчала
виселица с помостом, одна петля была занята, две приглашающе свободны.
Колченогий полуголый раб со смоляным знаком между лопаток и в деревянной
колодке поливал головы повешенных из большого черпака на длинной ручке. За
ним ходила женщина. За женщиной ходил ребенок. За ребенком щенок
принюхивался к запаху чешуи.
- Веревки скрипят, и птицы не сядут клевать, а с рыбьей чешуей... -
сказал Муга, раб Руматы, он тащил кресло. Не благородному же дону разъезжать
с мебелью?
- Святой Мика мог бы быть и чуточку подобрей... - Муга засмеялся, во
рту у него было всего два зуба, неправдоподобно длинных.
- Зачем? - удивился Румата.
Из темноты вынырнули и исчезли два немыслимых оборванца в тяжелых
золотых браслетах и серьгах, остро глянули и исчезли.
Совсем ненадолго открылся порт: полусгнившие причалы, баржи с
костерками... Дежурные галеры на рейде фыркнули нефтью, поджигая воду.
- Третий день не впускают суда, - начал было опять Муга, Румата ткнул
его в плечо плеткой.
- Мальчиком я мечтал иметь раба и няньку с отрезанными языками, а купил
почему-то тебя... Дай мне камень.
Румата пришпорил жеребца и поехал быстрее, чтобы Муга побежал.
На звук копыт тихо приоткрывались тяжелые ставни, и за любопытством
обшарпанных припортовых домов Румата ощущал скверный корыстный интерес. На
корабельном канате покачивался круглый двойной жестяной портрет. На одной
стороне король. На другой - дон Рэба. Румата пронзительно свистнул, запустил
в него камнем, точно в край - портрет заскрипел, завертелся, набрал ход в
одну сторону, после - в другую.
- Кто кинул камень? - рявкнул Румата тихо закрывающимся ставням.
Добавил, как на Земле: - Ну, мертвая, - и похлопал жеребца между ушей.
Румата завернул за угол и, толкнув плечом дверь, вошел в один из
притонов. Сзади пыхтел Муга с креслом.

В полутемном зальце, освещенном двумя горящими плоскими посудинами с
маслом, дремал за стойкой длинноносый старичок с лицом мумии. Румата
примерился уже щелкнуть его в длинный нос, как тот быстро открыл глаза и так
же быстро проговорил:
- Что будет угодно благородному дону: мазь, понюшку, девочку?
- Не притворяйся, - удивился Румата. Но старик смотрел мимо.
С пола поднялась густо раскрашенная бабища, поспешно взяла в руки
лютню, вывалила груди и уставилась на Румату. Румата достал маленький
изящный арбалет, окованный черной медью, и положил, направив в нос старичку.
- Есть мальчик-варвар, совсем без зубов, - безнадежно забормотал
старик, - у вас же обет не убивать... - Он облизнулся очень длинным языком.
- Ты видел когда-нибудь человека, который выполнял бы все обеты? -
захохотал Румата. - Даже Ката Праведный... Бери кресло, подыханец...
Под терзающие душу звуки лютни они пошли по коридорчику, сырому и
низкому, с дверями, занавесками и множеством колокольчиков.
Старик бормотал по ходу, старательно задевал колокольчики головой и
ножками кресла.