"Игорь Гергенредер. Гримаска под пиковую точку (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

и в форме тоже. Встал в шесть? Тебя надо лишать воскресений! Проплыл свои
километры? Разумеется. И сплавал сегодня не только за очередной порцией
здоровья... поворот головы в её сторону, а гость и так уже неотрывно на неё
смотрит... пристальный взгляд его спутницы.
- Анатолий и Антонида. А это - Алина. Можно без Власовны?
Занятно, какое выражение будет у Антониды, если сделать сейчас книксен
в этом почти призрачном купальном костюме?
- Не знаю, как с мутациями, но от твоей жары, Далмат, я разомлею...
- Млей на здоровье, Антоша, или боишься - не заметит? - Анатолий
разглаживает на животе сорочку натурального льняного полотна, что вкупе с
джинсами подчёркивает сомнительные пропорции фигуры. Антонида, внутренне
кипя, разворачивает конфету перед равнодушной мордахой Ажана.
Хозяин глядит на часы:
- Четверть одиннадцатого - время второго завтрака.
Алина берёт у Никандрыча сумку с вещами:
- Так я в ванную? - направляется к дому, цокая каблуками босоножек по
узорным плиткам дорожки. Хозяин предупредительно её обгоняет, а навстречу с
веранды сходит сухощавый, чем-то напоминающий моряка на покое: смуглое,
почти коричневое лицо, тщательно подбритые усики под внушительным носом,
загорелые ступни в плетёнках.
- Доктор Иониди, - хозяин с полуулыбкой слегка наклоняется в сторону
человека, - друг моего отца и винодел-любитель. Юрий Порфирьевич, я вам
привёл больную, она жалуется на водобоязнь.
- Возьму и выдам! - Иониди поиграл глазами. - Я не тот, кем меня хотят
представить. Я терапевт, а не психиатр, мои дорогие, и нам здесь хватает
вдоволь одного больного Пет... Петрарки.
- Петрония, Юрий Порфирьевич.
- Пусть будет так, - Юрий Порфирьевич промокает платком усики а ля
Микоян, бросает взгляд на вставшего поодаль Никандрыча, благодушно
улыбающегося. - Ровно в одиннадцать будем измерять ваше давление, будьте
готовы.
- Да мне что, Юрий Порфирьевич, я всегда...
- Путаешь гарниры, - закончил несколько неожиданно и безапелляционно
Касопов, - сегодня завтрак номер восемь, так что напряги усилия и не
передержи яйца, - и, обращаясь к ней: - Перекаливать яйца - хроническая и,
боюсь, роковая ошибка Петрония.
- Почему роковая?
- Постоянство в ошибках - привилегия некоторых мужчин и красивых
женщин, а у таких, как наш милый Петроний, это попахивает склеротическим
тленом безнадёжности.
- А сами склероза не опасаетесь?
- Что?
- Питать слабость к яйцам в вашем возрасте...
Они вошли в прихожую, в нише Касопов подхватил двухпудовую гирю, стал
выжимать. Выдохнув: "Десять!" - толкнул гирю в угол, эффектно распрямился и
распахнул перед ней дверь ванной.
Сверкающий кафель стен, волчья шкура на полу, вычурные полки с набором
шампуней на самый взыскательный дамский вкус, ворсистые полотенца и льняные
расшитые утирки, три зеркала в резных ореховых рамах. Утопленная в полу
огромная ванна. И среди этого парфюмерно-галантерейного разгула - телефонный