"Игорь Гергенредер. Гримаска под пиковую точку (Рассказ)" - читать интересную книгу авторааппарат на инкрустированном янтарём поставце: сочетание изощрённого культа
тела с деловитостью... Неужели тут хозяйничает не дама? Краски для волос и даже перекись водорода... интересно бы глянуть на жену этого утопающего в неге Персея... Сколько лет не попадалось такое мыло?.. аромат сохраняется не меньше трёх дней... лаванда, розовое масло; каждая вещица вопиет о лелеемой плоти - как не почувствовать в этой ванной, в каком незаслуженном пренебрежении было у тебя собственное тело... Обидно до растроганности. Будь ты проклята, незыблемая освящённая Бедность! Комнатка в коммуналке, полуподвальная мастерская. Корм и слава давно распределены, и таланту оставлено лишь раздумывать, кому он этим обязан: завистливой злобе или злобной зависти? Раздумья вгоняют в блеклость безразличия: шагнуть в небытие?.. Ледяной смех над бессилием. Крылья для бегства - лучшее средство... В одно утро ты выглядываешь на улицу и вдруг ловишь себя на желании выпить стакан газировки у облепленного пчёлами автомата... пена, газ, щекотка в носу, слепящее солнце, шипенье сковородки за чьим-то окном, кухонные запахи, ярко-зелёный лук в чьей-то кошёлке и приступ смешливости, и чувство - саднящее на миг отпустило! Крылья для бегства - лучшее средство от болезни сердца... Крылья заменила "Ракета" на подводных крыльях, устремившаяся вверх по Дону; от пристани до Табунского на попутке, в обществе небритого угрюмого мужика в кепке, погружённого в мысли об ожидающей его пятёрке. Пыль в окно, незаметно проглоченные ухабы петлявшего просёлка, мать, отец... вечер с ними. А спозаранок - на реку! и вот ты - ни много ни мало - в изысканно оборудованной ванной некоего начальника строительства, мецената или кто он там ещё. Как же отомстится ему за то, что * * * Он скромно ждёт в прихожей, ни следа лоска: отнюдь не отутюженные цвета хаки брюки, канареечная рубашка, одной пуговицы не хватает, и эта улыбка... вот каким вы бываете, милейший Далмат Олегович. - Я не слишком навязчив со своим... гостеприимством? И это-то надменный хозяин?! Если она сейчас назовёт его очаровательным - покраснеет. Наверняка. Она вдруг делает книксен - ему одному. - Пожалуйста, - говорит он тихо, - по лестнице наверх. Сконфужен! Потупился в смущении... у неё нет слов! Голоса гостей на веранде, лай Ажана, куча обуви в углу прихожей - и, между прочим, ни одной женской пары, и на вешалке тоже ничего женского. Она взбегает по ступенькам. - Однако, как мило! Милый домик, милая лесенка! милый... чердачок! - Вы правы. - Что-что? - На кабинет он не тянет. - Почему же? - Дилетант сведёт любой кабинет к чердаку. - Это что - поза или саморазоблачение? |
|
|