"Игорь Гергенредер. Страсти по Матфею (Рассказ)" - читать интересную книгу автора - Шурочка, Бах не поступал - "Страсти по Матфею"?
- Нет, Мариночка, пока ещё... "Страсти по Матфею" - что-то вроде оратории: недавно он о ней слышал, показавшись на дне рождения у доцента Пестерева; старомодный меломан, но, что интересно, не вызывает ироничного отношения молодёжи; лингвист, который всю жизнь прокорпел над суффиксами и в то же время с упоением и основательностью фанатика говорит о симфониях... Наверно, в этом находят нечто наивно-трогательное, во всяком случае, сие вызывает симпатию. Собственно, это-то соображение и завело его сегодня - разумеется, после серьёзных и полусерьёзных дел - в "Мелодию". Благо, магазин неподалёку от маршрута, которым он обычно ходит по пятницам: с работы к одной знакомой, а затем домой. Подобрать что-нибудь старинное, редкое, чтобы в воскресенье вечером у ассистента Балакина, человечка довольно серого, но замеченного и оценённого кем надо, на вечере, где большинство гостей заимствуют у тебя манеру говорить, одеваться, жить, - вдруг минуту-две веско и изящно порассуждать о музыке... "Страсти по Матфею" - это как будто бы то, что нужно: достаточно старо, достаточно редко... непонятность, налёт мистики... Матфей... По Матфею... - Простите, вы мне не подскажете... - Простите, но я не занимаюсь подсказками. Мягкий голосок и своевольно выставленный подбородок, чуть тронутый помадой чётко очерченный рот - самый красивый рисунок на этом лице. Лице женщины под тридцать. Несколько скуластом, которое при безобидности глаз чем-то намекает на умение сказать "нет". "Нет", которое никогда не - Простите, не понял... - За подсказки в школе ставят двойки. - Ах, вот оно что! Ну, разумеется! Разумеется, не "подскажете", а "скажете". Право, не ожидал среди любителей музыки встретить столь взыскательное отношение к языку. Распахнутая куртка, отброшенный за спину капюшон, сумка на плече, русые пряди из-под вязаной шапочки и поворот головы, и нетерпеливый взгляд в сторону прилавка, на котором - пластинки, пластинки; во всём этом - порыв, напоминающий птицу. Птицу, которая должна - попробуй возрази птицелову, чувствующему знакомое пощипывание в каждом нерве, - должна оказаться под сетью. - "Страсти по Матфею" для меня вопрос жизни. Если можно, не смейтесь, пожалуйста. Серые глаза сосредоточиваются на нём, он ощущает напряжение, с каким она в него всматривается, он свободно погружается в эти глаза, смотрящие так незащищённо, осваивается в мягком свете их зазеркалья, такого глубокого, и, перебирая рационалистические формулировки, которыми он весь начинён, останавливается на "нацеленности на сострадание". Он слышит в себе сухой щелчок - движение началось - и, отстранившись (как он ценит эту свою способность глядеть на себя со стороны!), любуется отлаженностью своих мимики и слов. Как бы в пустоту, отрешённо говорит - голос безошибочно избирает соответствующие интонации - говорит об очень больном человеке, перед которым он в неоплатном долгу: о, как мучительно сознавать, что ты бессилен! как |
|
|