"Игорь Гергенредер. Селение любви" - читать интересную книгу автора

- Уровень! - и, сидя, отвесил полупоклон Пенцову. - Поздравляю! - затем
опять обратился ко мне, дружески-ироничный: - Но, мой юный Арно,
остерегитесь сладенькой водички толстовства! Без насилия нет борьбы, а без
борьбы мы не переделаем мир. Лишь революционная диктатура сокрушает
угнетателей. А ренегату Сталину противостоит сам Маркс, противостоит
гениальный практик Ленин.
Зяма носит фамилию матери; его отец, знаменитый командарм, был
расстрелян по приказу Сталина. Сын считает себя верным ленинцем. По его
мнению, Сталин - предатель, извративший марксизм-ленинизм. Например, то, что
ликвидировали зажиточных крестьян, так называемых кулаков, есть
широкомасштабное государственное преступление. Зажиточные крестьяне должны
были мирно врасти в социализм.
- На столе сейчас высилась бы во-о-т такая горка белого хлеба!..
Валтасар встал с табуретки: - Сядьте! - протянул он руки, что вышло
несколько картинно, и усадил гостя на свое место, хотя тот перед тем удобно
сидел на стуле. - Страна, - продолжил Пенцов с вымученной сдержанностью, -
живет такой жизнью, что немыслимо размышлять о чем ином, как не о хлебе и о
жестокости. Закоренело аморальный тип работает старшим воспитателем: я знаю,
хотя и бездоказательно, что он тайком живет с девочками-подростками. Наш
директор покрывает его. Их связывает прошлое. После войны оба были заняты на
одном поприще - вылавливали по стране беспризорников. Директор - тогда он
был офицер известной службы - мне рассказывали, мог ударить пойманного
малолетка... - Валтасар умолк и договорил с колебанием, как бы отступая
перед необходимостью произнести это, - ударить по голове рукояткой
пистолета... То есть наверняка кого-то убил. И этот детоубийца...
Илья Абрамович страдальчески поморщился и пророкотал в кротком гневе:
- Не может же у вас не быть никого - с потребностью добра к детям...
- Почему же, - сказал Валтасар сумрачно. - На днях уволили няню:
девятнадцати лет, сама бывшая детдомовка. Позволяла мальчикам... Заявила:
"Они так и так с семи лет все знают. Жизнью безвинно обиженные, а мне горячо
благодарны! Пусть вам кто-то будет так благодарен!"
- Что вы говорите... - пробормотал Илья Абрамович сконфуженно.
Зяма строго следил поверх очков и с жаром начал о том, что раз стали
валить сталинские статуи - "будут, и это не за горами, грандиозно-позитивные
сдвиги".
- Реабилитируют не только маршалов, командармов. Засияют имена Бухарина
и Рыкова! Партия очистится от перерожденцев, железная метла не минует этого
директора.
Валтасар потупился и осторожно произнес:
- Уповать, что очистится сама? Она не должна быть чем-то священным.
Чтобы мерзавцы не прикрывались партбилетом, нужны и другие партии... - он
дружески, извиняющимся тоном добавил: - Конечно, партии с социалистической
программой - безусловно левые.
Глаза Зямы ушли далеко за стеклышки очков.
- Надеюсь, сказано необдуманно, - начал он с вынужденной любезностью, в
то время как втянутые его щеки загорелись синеватым румянцем, - а то ведь
можно и понять - вы подводите мину под завоевания, которые не удалось
погубить Сталину...
Валтасар протестующе вскинул руки и замотал головой. Илья Абрамович
умоляюще, с лукавинкой, воззвал: