"Игорь Гергенредер. Селение любви" - читать интересную книгу автора

облило неистовство возбуждения, похожее на взрыв, с каким открылась брешь в
том сумеречном, что окружило меня и бессрочно - после смерти матери, - в
том, что я потом называл то угрюмой негой хищничества, то трусливым
сладострастием лжи. Близость прорыва вызывала безотчетную уверенность в
блаженстве, которым не может не быть все, что ждет за ним. Только так и
могло выразиться сопротивление настоящему.
Но все равно я запомнил токи чего-то неуследимого, что можно назвать
присутствием предчувствий, которое не давалось сознанию восьмилетнего. Горе
от известия о смерти матери тоже никуда не делось, и я сидел в терпком
ознобе угнетенно-повышенного жизнеощущения.
Передо мной был Валтасар, который предполагал ответ, но сохранял
покорное напряжение, и я кивнул, невольно последовав примеру Ильи
Абрамовича.
Тот вскочил и, пока Пенцов выходил из-за стола, схватил мои руки и
потряс их. Затем Валтасар слегка сжал ладонями и погладил мои плечи. Илья
Абрамович торопливо говорил в накале растроганности:
- Я вижу более глубокое... вырвать из нравственных нечистот и не только
дать тепло, но сберечь чистоту для истинного, для прекрасного! Предпосылка
счастья - незамаранность первой близости... - он сердито смутился и сменил
тон на трезво-хлопотливый: - Мы мобилизуем! Обегу всех, в ком есть искра...
Он действительно мобилизовал. Сам залез в долги, даже продал что-то из
своего небогатого имущества. И я был выкуплен.



9.



После влажного бриза возобновился зной. Напал с рассвета - мы взмокли с
Бармалем по пути в школу; с первого же урока класс изнывал, на переменах
только и поминали купание.
Придя из школы, мы застали во дворе всю нашу компанию, готовую к походу
на пляж.
- Опять будешь три часа жрать?! - закричал мне Гога. - Бери куски с
собой - катим!
Он повез меня на велосипеде. Мы катили наезженной колеей по степи,
компания валила следом: сперва Гога не слишком от нее отрывался, наконец не
вытерпел, нажал на педали - мы понеслись.
Сколько раз за шесть лет я преодолел эту дорогу! Когда ни у кого не
случалось велосипеда, на середине пути меня взваливал на спину Саня Тучный.
Восседая на нем, я вдохновенно развлекал друзей:
- Ночь, короче, страшная до бешенства, темень, ветрище! Лезем мы с
Валтасаром по болоту (компания прекрасно знает - мы с Валтасаром сроду не
бывали ни на каком болоте), лезем... и вдруг что-то белое спускается. Да...
Воздушный шар. Вот... А с него... с него...
- Ну? - поторапливает Тучный; всем занятно, что же такое я преподнесу.
- С шара, короче, - два человека. И собака. Только такая, как бы
сказать, собака... что вообще даже и не собака... А робот такой. Вот. Но на
самом деле и не робот. Короче, это те два человека думают, что робот... а