"Сергей Герасимов. Машина снов (Цикл "Машина снов")" - читать интересную книгу автора

никто не может выйти из игры, пока не прозвонят обед. Так?
Прокруст делал это не в первый раз. Большой мастер играть в карты и
выдумывать развлечения, лишенный любимой профессии: вытягивать и
разрезать, он со скуки зазывал незнакомцев и начинал играть на раздевание,
договорившись на несколько часов игры. Когда незнакомец оставался
совершенно гол, Прокруст доставал ножницы и щипцы и продолжал играть.
Вначале он вырывал ногти, потом начинал срезать куски кожи (продолжая
раздевание таким образом), потом выбрасывал оставшееся в яму. В молодости
он был одним из солдатов Гамби, но был исключен за несколько слишком
зверских разбоев. В Гамби он служил батальонным Прокрустом: клал всех
новичков на ложе, отрезал им лишнее или вытягивал недостающее. Процедура
называлась "прокрустинация". Так как все солдаты должны быть одинаковы (
если вдуматься хорошенько, то грандиозная глупость даже в настоящем мире),
то следующим этапом была шлифовка лиц. Лица сошлифовывались наждаком до
полного отсутствия черт. После этого будущие солдаты Гамби оскоплялись и
были пригодны для военных упражнений.
- Возьмите все, что есть в чемоданах, - сказал Ульшин, - и наденьте
на себя. Вы теперь мои женщины и будете слушаться только меня.
Школьницы оделись, доели корки хлеба, и стали играть в карты вдвоем,
от скуки.

Прокруст возвращался с инструментом. Его душа цвела. К прелестям
школьниц он был равнодушен (следстие прокрустинации, которую он провел на
самом себе в бытность солдатом Гамби), но как они будут кричать! Давно не
было такой удачи!
Прокруст был среднего роста, но очень силен. Лицом и сложением он
походил на быка. Живого быка он однажды видел: в верхнем ярусе, где жили
солдаты Гамби и воевали друг с другом, чтобы не потерять выучки. Там росли
деревья, травы, цветы; водились собаки, лошади и быки. Все это было
государственной тайной. Рассказать об этом на нижнем ярусе означало
смертную казнь.
Он вошел в камеру и увидел школьниц одетыми. Рядом с ними сидел
Ульшин.
- Это мои женщины, - сказал Ульшин, - я буду играть вместо них.
- У тебя сломана шея, - сказал Прокруст с профессиональной
уверенностью (немало сломал в свое время), - сломана шея, ты долго не
протянешь. Но если хочешь, сдавай.
- Доверяю тебе.
- За что такое доверие? - Прокруст улыбнулся почти доброй улыбкой.
- У меня только одна рука.
Вторая рука отвалилась от плеча и ползала по полу, шевеля пальцами.
- Не будем играть на раздевание, - сказал Прокруст, - слишком мелкие
ставки для настоящих мужчин. Играем сразу на жизнь.
Он начал сдавать.
Старшеклассница, сидевшая сзади, отложила хлеб (хлеб выростал прямо
из ладони: доедала один кусок, а выростал новый) и начала рассказывать все
карты шевелением губ.
"Семерка пик, - прочел Ульшин, - дама бубновая".
Через пять минут игра была кончена. Прокруст налился соком, как
помидор. Он открывал и закрывал рот, но не мог издать никаких звуков,