"Сергей Герасимов. Машина снов (Цикл "Машина снов")" - читать интересную книгу автора

отвечал.
- Я тебе не нравлюсь? - спросила она тем тоном, которым спрашивают
"не отдадите ли кошелек?", а нож, для верности, приставлен к горлу.
- Нравишься, - сказал любовник уныло.
- Всегда тебя нужно об этом спрашивать. А я о тебе все время думаю.
Приготовила тебе сюрприз, смотри.
- Что это?
- Документ. Теперь ты прописан в моей камере. Твоя ведь была такая
маленькая. Теперь доволен?
- Это большая неожиданность, - сказал любовник. - Давай где-нибудь
сядем.
Они вошли в ближайшую камеру с ямой и сели на каменный парапет.
Любовник обнял старушку за талию и положил вторую руку ей на грудь.
Старушка замурлыкала. Он убрал руку и толкнул старушку назад. Она
перевернулась, задирая платья, и повалилась в яму. Падая, она успела
схватиться за рубашку любовника. Она кричала о том, что отдаст все, о том,
что все простит, о том, что позволит приводить молодых, о том, что не
хочет умирать, о том, что у нее спрятан мешок с деньгами, о том, что
документ о прописке фальшивый (последнее и предпоследнее - явная ложь) и о
другом на ту же тему. Но дело было сделано. Ее пальцы разжались и она
успела произнести напоследок довольно длинное словосочетание, которое
любовник вполне заслужил.
Он отряхнулся и поднял драгоценный документ, чтобы прочитать его еще
раз.
- Извините, я кажется помешал, - сказал Ульшин.
- Убийца, убийца! - закричал любовник, - о моя бедная маленькая
Миленочка, он убил тебя!!! Изверг! Помогите кто-нибудь!!!
Ульшин бросился бежать, но выбрал не то направление. Выбегая из
камеры с ямой, он получил удар булыжником в шею и едва не свалился с ног.
Он бежал, стараясь не двигать шеей. Ничего страшного, уверял он себя,
ничего с твоей шеей не случилось. По правой руке забегали мурашки. Он
попробовал поднять руку к глазам, но ниже локтя рука онемела. Онемение
поднималось выше. Левая рука тоже была вся в мелких иголочках, но пока
слушалась. Все камеры на пути были знакомы. Значит, галерея делала полный
круг и возвращалась в жилой сектор. Вон там родная камера. Там наверняка
засада.
Ноги двигались со странной легкостью, будто во сне. И, будто во сне,
он почти не двигался. Дверь приближалась медленно, слишком медленно. Вот
она совсем рядом. Ну и что, что там засада?
Он открыл дверь, почти падая, но не упал от удивления. На нарах
сидели две старшеклассницы, совсем голые (ух ты, в самом пике вегетации),
и жевали хлеб. Рядом лежала колода карт.
- Наконец-то, милый, - проговорили они в унисон. - Мы тебя заждались.
Он сел на нары.
- Почему вы не одеты? - спросил он.
- Мы играли с Прокрустом на раздевание, а он все время выигрывает.
Помоему, у него невозможно выиграть вообще, - сказала одна.
- Почему его здесь нет?
- Ушел за ножницами и щипцами.
- Понятно, - сказал Ульшин, - вы договорились играть до обеда. И