"Элизабет Джордж. Тайник ("Инспектор Линли" #12)" - читать интересную книгу автора

- Мы ведь еще не поговорили о деле Флеминга, - сказал он Линли, который
был офицером Скотленд-Ярда, расследовавшим это убийство, - Прокуратура
довольно быстро довела его до суда. Ты, наверное, доволен.
- Саймон, хватит, - тихо сказала Хелен Линли. Нежная улыбка смягчила ее
слова. - Нельзя вечно уходить от разговора. Поговори с ней. Такое увиливание
совсем не в твоем духе.
К сожалению, это было именно в его духе, и доведись жене Сент-Джеймса
слышать сейчас Хелен Линли, она первая опровергла бы ее. Жизнь с Деборой
изобиловала опасными подводными течениями. И Сент-Джеймс, точно неопытный
гребец на незнакомой реке, всегда предпочитал обходить их стороной.
Он оглянулся через плечо на дверь кабинета. За ней горели свечи, в
камине тлел огонь. Надо было сделать освещение поярче, запоздало сообразил
он. При других обстоятельствах приглушенный свет мог показаться романтичным,
но сейчас он скорее наводил на мысль о похоронах.
"Но никто ведь не умер, - напомнил он себе. - Это же не смерть. А всего
лишь разочарование".
Весь последний год его жена работала над серией портретов. В разных
концах Лондона она снимала разных людей: от рыбаков, в пять утра привозящих
свой улов на рынок Биллингсгейт, до богатых кутил, в полночь съезжающихся в
ночные клубы Мейфэра. Ее снимки запечатлели культурное, этническое,
социальное и экономическое разнообразие метрополии, и она надеялась, что
открытие выставки ее работ в небольшой, но очень приличной галерее на
Литл-Ньюпорт-стрит привлечет достаточно посетителей и о ней напишут в
каком-нибудь издании для коллекционеров, жаждущих вкладывать деньги в новых
художников. По ее словам, ей просто хотелось, чтобы ее имя запало в сознание
публики, как зерно падает в почву. Она вовсе не надеялась продать много
работ сразу.
Погода, мерзкая погода на границе осени и зимы, - вот что ее подкосило.
Дебору не особенно тревожила ноябрьская слякоть. В это время года погожие
деньки редкость. Но когда осенние хляби плавно перетекли в декабрьский
проливной дождь, Дебора заговорила о своих сомнениях вслух. Может,
повременить с открытием до весны? Или даже до лета, когда люди много
развлекаются и поздно ложатся спать?
Держаться прежних планов ей посоветовал Сент-Джеймс. Плохая погода,
говорил он, никогда не держится дольше середины декабря. Дождь льет уже
несколько недель, так что, хотя бы с чисто статистической точки зрения,
должен вот-вот перестать.
Но переставать он как раз и не собирался. С неба лило ночь за ночью,
день за днем, пока городские парки не превратились в болота, а из трещин в
мостовой не полезла плесень. Деревья падали, потому что их корни не находили
больше опоры в отсыревшей земле; в подвалах прибрежных домов можно было
устраивать соревнования по гребле.
Если бы не Сент-Джеймсы, явившиеся на выставку в полном составе (мать,
братья и сестра, все с чадами и домочадцами), единственными посетителями
торжественного открытия стали бы отец Деборы, кучка близких друзей, чья
преданность пересилила осторожность, да еще пятеро незнакомцев. Именно к ним
устремлялись с надеждой все взоры, пока не стало ясно, что трое из них
прятались на выставке от ненастья, а еще двое коротали время в ожидании
столика в ресторане мистера Кинга.
Сент-Джеймс бодрился ради жены, как и владелец галереи, парень по имени