"Элизабет Джордж. Картина без Иосифа ("Инспектор Линли" #6)" - читать интересную книгу автора

Сделаю все, что угодно.
Итак, встаньте в очередь на приемного ребенка, пользуйтесь
противозачаточными средствами и сделайте следующую попытку через год. Если
же вы решите продолжать и дальше в таком духе, вас ожидает перспектива
кесарева сечения еще до тридцати лет.
Он выписал ей рецепт.
Но ведь должен же быть шанс, произнесла она, изо всех сил стараясь
скрыть охватившее ее отчаяние, не допустить эмоционального стресса. Иначе
доктор отметит их в карточке, и впоследствии они будут играть против нее.
Нельзя сказать, что доктор не сочувствовал ей. Он ведь сказал - шансы
есть, на будущий год. Ваше тело должно отдохнуть и окрепнуть. Тогда мы
испробуем разные варианты. Искусственное оплодотворение. Пилюли для зачатия.
Все, что угодно. Только через год.
Она стала принимать пилюли. Но когда Саймон принес домой анкеты и
прочие бумаги, требующиеся для усыновления ребенка, она взвилась.
Впрочем, сейчас незачем думать об этом, Дебора заставила себя
сосредоточиться на рисунке. Она решила, что лица персонажей исполнены
ясности и покоя. Они четко прописаны. Остальное носит импрессионистические
черты, нарисовано как серия вопросов, которым суждено навеки остаться без
ответа. Поднимется ли стопа Девы или направится вниз? Будет ли Св. Анна
по-прежнему указывать в небо? Схватит ли пухлая ручонка Младенца подбородок
Крестителя? И останется ли на заднем плане Голгофа, или такое будущее
слишком омрачает эти мгновения покоя и лучше его оставить за рамками -
непрозвучавшее и неувиденное.
- Иосифа нет. Да, разумеется. Нет Иосифа.
Дебора оглянулась на шепот и увидела, что к ней присоединился мужчина,
одетый почему-то по-уличному - промокшее пальто свободного покроя,
обмотанный вокруг шеи шарф, на голове мягкая фетровая шляпа. Казалось, он не
замечал ее присутствия, и, если бы не произнес эти слова, она бы его тоже не
заметила. Одетый в черное, он почти сливался с полумраком, сгущавшимся в
углах
- Нет Иосифа, - снова прошептал он смиренным тоном.
Игрок в регби, решила Дебора, поскольку он был высок и крепкого
сложения, что бросилось в глаза даже под просторным пальто. Свернутый в
трубочку музейный план он держал будто незажженную свечу. Руки у него были
широкие, короткопалые и вполне способные, по ее представлению, отпихивать в
стороны других игроков во время стремительного броска по полю.
Правда, сейчас он не совершал броска, хотя и продвинулся вперед, в один
из приглушенных световых конусов. Казалось, его шаги исполнены почтения. Не
отрывая глаз от эскиза Леонардо, он протянул руку к шляпе и снял ее, как
делают в церкви мужчины. Опустился на одну из скамей.
Он носил ботинки на толстой подошве - удобные, загородные, - оперся на
их наружные края, а руки свесил меж коленей. Через мгновение он провел
ладонью по редеющей шевелюре цвета сажи с ниточками седины. Этот жест не
слишком соответствовал его внешности, как и жест смирения. Его лицо,
поднятое к работе да Винчи, казалось, выражало тревогу и боль, под глазами
обозначились полумесяцы мешков, на лбу залегли тяжелые морщины.
Губы он плотно сжал. Нижняя была полная, верхняя тонкая. Они создали на
его лице горестный шов и казались неадекватной преградой, сдерживающей
внутреннее смятение. Товарищ по несчастью, подумала Дебора, тронутая его