"Элизабет Джордж. Великое избавление" - читать интересную книгу автора

окна - алые портьеры. В камине полыхал досыта наевшийся угля огонь.
- Господи, да куда же она запропастилась? - пробурчала миссис
Бертон-Томас, возвращаясь к двери, через которую они только что вошли.
- Дэнни! - Наконец этот вопль вызвал отклик, в коридоре послышалась
торопливая поступь, и в зал ворвалась простоволосая девушка лет
девятнадцати.
- Виновата! - воскликнула она, весело смеясь. - Зато я твои тапочки
добыла. - Она перебросила тапочки тете, которая ловко подхватила их на
лету. - Боюсь, они их малость погрызли.
- Спасибо, лапонька. Раздобудь бренди для гостей, поняла? Этот
кошмарный Уотсон прикончил по меньшей мере полграфина, прежде чем
отправиться в постель, а что осталось, выдохлось. Лучше сбегай в погреб.
Справишься?
Девушка помчалась исполнять поручение. Миссис Бертон-Томас оглядела
свои тапочки, покачав головой при виде свежепрогрызенной дырки возле пятки.
Сердито что-то проворчав, она надела тапочки и вновь набросила на плечи
шаль, которая во все время их путешествия служила ей в качестве
своеобразного передвижного коврика.
- Садитесь, прошу вас. Мы не стали заранее разводить огонь в вашей
комнате, так что теперь нам придется посидеть тут, поболтать, пока там
согреется. Зверски холодно, а ведь еще только октябрь. Говорят, и зима будет
ранней.
По-видимому, подвал был не так уж глубок, ибо Дэнни за считанные минуты
вернулась с бутылкой бренди в руках. Она открыла бутылку и перелила напиток
в графин, стоявший на старинном столике, над которым висел портрет гордого и
воинственного родоначальника Бертон-Томасов. Поставив на поднос три стакана
и хрустальный графин, Дэнни вернулась к гостям.
- Проводить их в комнату? - спросила она тетю.
- Будь добра. И пусть Эдди займется багажом. И пожалуйста, извинись
перед американцами, если они проснулись и решили узнать, с чего это мы так
расшумелись. - Отдавая указания, миссис Бертон-Томас в то же время разливала
по стаканам бодрящий напиток. - А с другой стороны, они же хотят получить
"атмосфэру", а уж "атмосфэры" у нас хоть ложкой ешь. - Закинув голову, она
расхохоталась и одним махом влила себе в глотку содержимое стакана. - Я
стараюсь выдерживать роль. - Хихикая, миссис Бертон-Томас вновь наполнила
свой стакан. - Добрая старая английская эксцентричность. Благодаря ей мой
пансион упомянут во всех путеводителях.
Внешность хозяйки служила живой иллюстрацией этих слов. Английский уют
и достоинство сочетались в ней с готическим кошмаром: высоченная, по-мужски
широкоплечая, она пугающе небрежно перемещалась среди бесценной старинной
мебели, украшавшей эту комнату. Руки земледельца, лодыжки балерины и лик
постаревшей валькирии. Синие, глубоко запавшие глаза, резко выступающие
скулы. Возраст не льстил ее лицу: в неверном свете очага казалось, что
крючковатый нос почти дотянулся до верхней губы. На вид миссис Бертон-Томас
было шестьдесят пять лет, но, очевидно, ее это нисколько не волновало.
- Ну! - окликнула она своих подопечных. - Есть-то хотите? Вы опоздали к
ужину почти... - быстрый взгляд на прадедовские часы, звучно отсчитывающие
время у стены, - на два часа.
- Ты проголодалась, радость моя? - спросил Сент-Джеймс Дебору. Глаза
его сияли, он от души забавлялся.