"Элизабет Джордж. Прах к праху " - читать интересную книгу автора

денег, которые ее отец безжалостно просаживал в пабе, напиваясь и не приходя
домой ночевать, пока не потонул, болтаясь в шторм по морю в попытке наловить
достаточно трески, чтобы оплатить операцию, призванную спасти жизнь самому
младшему из детей. На девушке белая блузка с рукавами-фонариками и глубоким
вырезом, так что когда он, суровый контролер за выполнением работ,
наклоняется, чтобы помочь ей, он замечает бисеринки пота на ее груди.
Девушка часто дышит, взволнованная его близостью и мужественностью. Он берет
ее за руки и показывает, как закреплять хмель на бечевке, чтобы не повредить
побеги. При его прикосновении девушка начинает дышать чаще, а грудь ее -
вздыматься выше, и он чувствует прядь ее светлых, мягких волос на своей
щеке. "Вот как это делается, мисс", - говорит он. Ее пальцы дрожат. Она не
смеет поднять на него глаз. Никогда раньше мужчина до нее не дотрагивался.
Она не хочет, чтобы он ушел, не хочет, чтобы отнял свои руки. Его
прикосновение доводит ее до полуобморочного состояния. Да, она теряет
сознание, и он несет ее на край поля; длинная юбка девушки бьет его по
ногам, пока он решительно шагает между рядами, голова ее запрокинулась,
открыв его взору шею - такую белую, такую нежную, такую беззащитную. Он
кладет девушку на землю, подносит к ее губам маленькую жестяную чашку,
которую подает ему беззубая карга, сопровождающая полевых рабочих в своей
повозке и продающая им воду по два пенни за чашку. Девушка открывает глаза и
видит его. Она улыбается. Ол подносит ее руку к губам и целует...
Позади Мартина раздался сигнал автомобиля. Мартин вздрогнул.
Водительница большого красного "мерседеса", видимо, не желала рисковать
крыльями своей машины, протискиваясь между живой изгородью и фургончиком
молочника. Мартин махнул рукой и включил зажигание. Он лукаво взглянул на
королеву, проверяя, знает ли она о картинах, которые рисовались перед его
мысленным взором. Но она ничем не показала своего неодобрения. Лишь, подняв
руку, улыбалась, продолжая в сверкающей диадеме путь в аббатство.
Он направил фургон под горку, к коттеджу "Чистотел" - мастерской и дому
ткача пятнадцатого века, который стоял за известняковой стеной на взгорке,
там, где Водная улица круто сворачивает на северо-восток, а к Малому
Спрингбурну ведет тропинка. Мартин еще раз посмотрел на королеву, и хотя по
выражению ее приятного лица было видно, что она его не осуждает, он все же
почувствовал необходимость оправдаться.
- Она не знает, Величество, - объяснил он монархине. - Я ни разу ничего
не сказал. Ничего не сделал... Ну я и не стал бы, верно? Вы же знаете.
Ее Величество улыбнулась. Мартин понял, что она не совсем ему верит.
Свернув с дороги, он остановился у начала подъездной аллеи, чтобы
"мерседес" мог спокойно проехать. Женщина за рулем сердито на него
посмотрела и показала два пальца. Из Лондона, обреченно подумал Мартин. С
того дня, как открыли трассу М20 и облегчили лондонцам жизнь в деревне и
поездки в город на работу, все в Кенте неуклонно покатилось в тартарары.
Он понадеялся, что Ее Величество не видела грубого жеста женщины. Как и
того жеста, который он сделал в ответ, как только "мерседес" плавно свернул
за поворот и покатил по направлению к Мейд-стоуну.
Мартин поправил зеркало, чтобы увидеть себя. Проверил, нет ли на щеках
щетины. Легонько пригладил волосы. Каждое утро, помассировав в течение
десяти минут кожу головы небольшим количеством средства для укрепления
волос, он тщательно причесывал их и закреплял спреем. Уже около месяца он
активно занимался улучшением своей внешности, с того утра, когда Габриэлла