"Элизабет Джордж. Школа ужасов ("Инспектор Линли" #3) " - читать интересную книгу автора

внутренние органы, чтобы рассмотреть их, изучить, расследовать, настойчиво
доискиваться причины смерти. К чему? Они могут установить причину его
смерти, но к жизни его это не вернет. Мэттью Уотли, тринадцати лет от роду,
мертв, безвозвратно мертв.
Кевин почувствовал, как набухают в груди рыдания, но поборол их.
Голос, возвещавший о закрытии паба, донесся до него словно из тумана, и в
таком же тумане Кевин нащупал путь наружу, в ночь.
Он повернул к дому. Впереди, вплотную к ограждению набережной, стояла
высокая зеленая урна для мусора. Кевин, сам не зная зачем, подошел к ней.
За воскресенье урна наполнилась обертками от шоколадок и пустыми бутылками,
консервными банками, газетами, а вот и растерзанный воздушный змей.
"Папа, папа, дай мне! Дай я запущу! Папа, дай!"
- Мэтт!
Этот возглас сотряс тело Кевина, будто вместе с ним его душа рванулась
наружу. Он наклонился, хватаясь руками за край урны.
"Дай мне! Я сумею! Я сумею, папа, я смогу!"
Кевин перестал владеть собой. Его пальцы все крепче впивались в обод
урны. Он подхватил этот ящик с никому уже не нужным мусором, опрокинул его
на тротуар, набросился на него, осыпая градом ударов, пиная ногами, с
размаху колотясь головой о металлические бока.
Он разбил кулаки. Ноги запутались в какой-то вонючей мерзости. Со лба
хлынула кровь, заливая глаза. Но Кевин так и не сумел заплакать.

5

Дебора Сент-Джеймс провалилась в сон только после трех, а уже в
полседьмого проснулась. Тело ее болело от напряжения - даже во сне она
боролась с инстинктивным желанием укрыться в объятиях мужа.
Из-за занавески пробивались утренние лучи солнца, пока еще слабо
освещавшие комнату. Бронзовые ручки комода, отделанные эмалью, при такой
подсветке превращались в благородное золото. Луч скользнул к фотографиям,
окружив каждую из них четко очерченным нимбом. Ночные расплывчатые тени
обретали с рассветом каждая свою форму.
Тонкий луч добрался по диагонали до Саймона. Теперь Дебора отчетливо
видела его правую руку, протянувшуюся к ней и застывшую в этом движении.
Вот пальцы мужа зашевелились, согнулись, потом выпрямились. Саймон
проснулся.
Еще шесть недель назад при первых признаках пробуждения Дебора
скользнула бы к его краю кровати, прямо в объятия мужа, почувствовала бы,
как движутся его руки по всему ее телу, как его губы собирают утреннюю росу
с ее кожи. Она бы склонилась над ним, пряди ее волос упали бы, спутавшись,
ему на грудь, и она бы услышала, как он шепчет; "Любовь моя", увидела
улыбку, с которой он касался ее живота, в самом низу, приветствуя растущего
в ней ребенка. Их любовная игра на рассвете наполнялась не столько
страстью, сколько радостью, взаимным подтверждением любви.
Ее тело тосковало по нему, каждая клеточка, каждый нерв застыли в
ожидании утешительного прикосновения. Дебора обернулась лицом к мужу и
убедилась, что тот смотрит на нее. Она не знала, сколько времени он уже
следит за ней. Только сейчас, когда они глядели друг на друга через
разделявшее их пространство широкой кровати, Дебора осознала, до какой