"Валерий Генкин, Александр Кацура. Сшит колпак" - читать интересную книгу автора

наростах клювом и вдруг, издав высокий вой, ринулась на Дмитрия. Он
выстрелил, птица остановилась в воздухе, ухнула и пропала. Обернувшись,
Родчин не обнаружил ниши. Он раздвинул зеленую занавеску и стал ощупывать
бугристый камень. Стена уходила вверх с небольшим наклоном. Не надеясь на
больную руку, Дмитрий оставил мысль взобраться на купол по неровностям
кладки и побрел вдоль стены. Шел осторожно, выбирая место для каждого шага.
И все же не уберегся. Задел ползучий побег и оказался спеленатым колючим
упругим стеблем. Перерезав его лучом, он едва успел встретить выстрелом
кошку Ю Ынбу, бросившуюся ему на грудь. Зверь зашипел, терзая когтями землю,
и затих. Оскаленные клыки совсем не походили на пенечки вегетарианцев,
виденных накануне. Через полчаса круг замкнулся: Родчин стоял у серебристого
уса, торчащего из грязи - все, что осталось от "кузнечика". Дмитрий решил
посмотреть на купол сверху, с ближайшего дерева. Он поднимался по толстому
стволу, удобно подставлявшему под ноги короткие крепкие сучья. Лез он спиной
к стене, а когда добрался почти до верхушки и обернулся, увидел, что стена
по-прежнему уходит вверх, однако все более отклоняясь от вертикали. Нужно
было спускаться. Дмитрий глянул вниз, нащупывая сук. Ствол до самой земли
был совершенно гладким.
Было что-то абсурдное в этой силе. В несоразмерности ее мощи и реальных
угроз. Его опутал один стебель, он освободился. А если бы их было десять?
Сто? Дмитрий усыпил одну кошку. А будь их больше? В исчезновении сучьев
вообще проглядывало что-то детское. С ним играют? Шутят? "Не мы одни любим
пошутить, - подумал Родчин. - Опять невязка с теорией". До земли было метров
сорок. До стены не менее десяти. Сколько же ему здесь сидеть?
Ствол слегка прогибался, наклоняя верхушку к стене. Дмитрий попробовал
залезть немного выше - прогиб увеличился. Ствол стал таким тонким, что
Родчин мог сомкнуть на нем пальцы. Добравшись до самого верха, он понял, что
рассчитал правильно. Купол приблизился. Повиснув на здоровой руке, Дмитрий
раскачался и прыгнул. Едва ноги коснулись купола, он спружинил коленями и
ухватился за лиану. Теперь он снова лез вверх. Наклон становился все положе.
Наконец Родчин добрался до горизонтальной площадки с темнозеленым пятном
посредине. Последний шаг, и он в центре пятна. Площадка стала медленно
опускаться. Дмитрий парил под сводами. Он видел знакомый зал и смутно
различал внизу вспухший холмик, разводы стелющегося дыма. Площадка внезапно
накренилась, и Родчин соскользнул вниз.
Это не было падением Алисы, совершаемым в уютном окружении банок с
апельсиновым вареньем. Дмитрий то стремительно летел, то опускался медленно
и плавно. Иногда движение вниз прекращалось вовсе, и его распластанное тело
застывало, ожидая, когда властная сила закружит его, вознесет и снова
швырнет вниз, почти до струящегося тумана. Возникший рядом плоский человек
скривил рот в улыбке. Дмитрий узнал Игельника. И сразу же появился Евгений.
Вернее лицо Евгения, приставленное к прозрачному ящику с торчащей сбоку
изогнутой ручкой. Дамианидис крутил ручку, и блестящая крыльчатка в недрах
ящика наматывала на скошенные лопасти розовых гладких червей. Борис вдруг
лег на бок и быстро заскользил к Родчину, протягивая к нему руки. Лицо его
менялось, пока не стало совершенно птичьим с неподвижными кружками глаз и
расквашенным желтым клювом. Слабо пискнув, он пролетел мимо и, показав
раздвоенный наподобие фрачных фалд хвост, сгинул.
Дмитрий закрыл глаза, но продолжал видеть сквозь веки. Лицо Дамианидиса
раздулось и лопнуло, и вот уже десятки чудовищ кружились хороводом,