"Анатолий Юмабаевич Генатулин. Вот кончится война " - читать интересную книгу автора

голодны, а Андрей-Маруся со своей кухней опять застрял где-то позади. На
ночь остановились на небольшом бедном хуторе, где хозяйничали старик со
старухой. Еды у них, конечно, никакой не было - прошли войска, свои,
немецкие, и объели подчистую. Если и осталось что, старший лейтенант
Ковригин все равно не разрешил бы брать у них. А у нашего главного кормильца
Худякова во фляге оказалась только где-то добытая сладкая, тянучая патока,
но патокой эскадрон не накормишь. Не дождавшись повара, кроме тех, кто
дежурил, взобрались на чердак хлева, где было сено, и на пустой желудок
завалились спать. Командиры взводов устроились у стариков в доме.
Потом среди ночи или скорее под утро меня разбудили громкие голоса. Я
прислушался, ничего не понимая, и расслышал тонкий бабий голос
Андрей-Маруси.
- Первый взвод, подъем! - это заполошно орал сержант Андреев. - К бою!
Растолкав тех ребят, кто не просыпался, не хотел вставать (тяжеловаты
на подъем были Воловик и Худяков), мы спустились вниз, выскочили из хлева.
Брезжил туманный рассвет, было холодно, сыро. Посреди двора стояли старший
лейтенант Ковригин, лейтенанты Сорокин, Алимжанов, Хоменко и повар
Андрей-Маруся. Размахивая рукой, повар тонким крикливым голосом что-то
объяснял командирам.
- Сколько их было, не заметил? - спросил Ковригин.
- Было темно, не разглядел. Но, наверно, около взвода.
- Когда это случилось?
- Говорю же: уже темно было, значит, где-то около одиннадцати. Думаю,
догоню, накормлю ребят. И вот тебе.
- А где же ты был до сих пор? - спросил Сорокин. - Кашу нашу небось уже
сожрали фрицы.
- Может, и сожрали. Что я мог один делать?
- А для чего тебе карабин дали? Надо было отстреливаться и гнать коня.
- Погонишь! Кухня вам не тачанка, чтобы гнать. Да еще по пашне! -
ответил повар. - Шел к вам - заблудился. Еле нашел вот.
Мы уже поняли, что случилось... Вечером повар ехал к нам, где-то
напоролся на фрицев, те его обстреляли, повар бросил кухню и пошел искать
нас, может, и не искал, а прятался где-нибудь.
- Ну, давай, веди, где они у тебя, - сказал Ковригин. - Первый взвод,
пошли!
Опять мы, опять первый взвод! Где ЧП, туда непременно первый взвод
бросают, первый взвод выручает всех. Сонные, голодные, в сыром сумраке
апрельского предутра мы поспешили по пашне за Андрей-Марусей. Васин и
Кошелев катили по пашне станкач, Воловик нес коробки с лентами - к
серьезному бою готовились. Пока мы протопали с километр, совсем рассвело и
мы еще издали увидели понурую лошадь и кухню. Кухня стояла на пашне,
неподалеку от островка болотного кочкарника и мелкого березняка. Немцев не
было видно, должно быть, залегли. Мы развернулись в цепь и стали
приближаться к кочкарнику. Я, как всегда, готовый достать из сумки
заряженный диск, держался рядом с Баулиным. Андрей-Маруся подбежал к своей
кухне, взялся за вожжи и погнал лошадь прочь от болота.
- А ну, сдавайся, мать вашу! Ханде хох! - орал горластый Шалаев.
До болота оставалось метров пятьдесят, как щелкнули два выстрела,
кажется из пистолета. Мы залегли. Из-за березок вылетела немецкая
граната-колотушка и, перекувырнувшись в воздухе, ударилась оземь перед нами