"Анатолий Юмабаевич Генатулин. Вот кончится война " - читать интересную книгу автора

Я подпевал ребятам и чувствовал себя хохлом, запорожцем, рубакой из
отряда Сагайдачного и Дорошенко, казаком, обнажившим свою саблю против
недругов родимой Украины.
- Давай про ямщика, - просили мы Куренного.


Тройка мчится, тройка скачет,
Вьется пыль из-под копыт.
Колоко-о-ольчик звонко плачет,
То хохочет, то звенит.


И мы подхватывали:


Еду, еду, еду к ней,
Еду к любушке своей...


Мне представлялось, что это я мчусь на тройке по межгорным долинам
Зауралья, ездил в город, может, Белорецк, и еду домой, к любушке своей, к
Полине своей. Припозднился, уже ночь, луна бежит над горами. И вот наконец
издали собачий лай доносится, огоньки светятся...
Эх, песни, песни! Русские песни, которые я люблю так же душевно, как и
родные башкирские. Как бы вынес солдат эту долгую войну, эти изнурительные
марши, эту смертную фронтовую тоску, если бы не песня?! Песня-любовь,
песня-воспоминание, песня-утешение, песня-надежда!..
Иногда, веселя колонну, сопровождаемый шутливыми командами "Воздух!",
"Отбой!", пролетал, обгоняя нас, замкомдива по хозяйственной части майор
интендантской службы Дорошенко, по прозвищу Воздух. Или, сидя на коне,
вглядываясь в нас строго-внимательными глазами, пропускал полки мимо себя
полковник Конкин.
По ночам на марше я, как всегда, засыпал в седле. Моя Машка, диковатая
монгольская кобыла, так и не привыкшая ходить в звеньях, выносила меня в
голову взвода, и я пробуждался от тычка в бок или удара плетки по спине и
негромкого голоса взводного или помкомвзвода Морозова:
- Гайнуллин, не спать!
Порой мне казалось, что мы будем ехать вот так по дорогам до конца
войны, что серьезных боев больше не будет. Но старший лейтенант Ковригин
говорил, что под Берлином идут тяжелые бои, что нам тоже, видно, предстоят
бои нелегкие, фашисты будут сопротивляться до конца, терять им нечего.
Значит, думалось мне, до той радостной минуты, когда солдаты вздохнут
облегченно и скажут: "Вот и кончилась война!", не все мы доживем. Но
думалось об этом мимолетно, скорее от усталости и голодной тоски, но стоило
только малость поспать и подкрепиться под завязку, тут же начинала петь,
звенеть в душе молодость и сладко вздрагивало сердце от какого-то
предчувствия, то ли близкого счастья, то ли бесконечности жизни.

И вот мы снова входим в полосу боя, в полосу соприкосновения с врагом