"Анатолий Юмабаевич Генатулин. Вот кончится война " - читать интересную книгу автора

охмуряет немку, и ревнуя ее к Шалаеву, глядел в окно. Шалаев встал и, взяв
немку за руку, тянул ее куда-то, наверное, в другую комнату. "Комм, комм".
Немка поднялась и покорно пошла за Шалаевым. Помещик как сидел недвижно,
тупо уставившись перед собой, так и продолжал сидеть. Старые немки на
постные лица напустили такое выражение, что, наверно, означало: мы ничего
против не имеем, лишь бы нас не трогали...
Снег, переставший на какое-то время, повалил снова, белая тишина
облепляла, обволакивала сараи, хлевы, отдаленные домики, сержанта Андреева с
его бесшумно трусящимся по двору конем, и мне стало казаться, что я гляжу на
этот снегопад, на сараи, хлевы и сержанта на коне за снежным пологом не из
окна немецкого дома, а откуда-то из другой жизни, где нет ни войны, ни
окопов, ни этих немцев, ни красивой немки, которую я ревновал к Шалаеву,
гляжу и удивляюсь: неужели это было со мной, неужели это был я?!
Вдруг сержант Андреев, терзая бока жеребца шпорами, погнал к дому,
подскочил к окну и что-то стал кричать с ошалевшим лицом, кричал и маячил
рукой в сторону соседних домиков.
- Фрицы идут! - расслышал я сквозь окна. - Бегите, вашу мать!
И ускакал, только я его и видел. Поверить сержанту я и не подумал,
Андреев был парень шебутной, мог и соврать не моргнув глазом, мог и
разыграть. Разыграл, конечно. Думал, испугаемся и побежим, давай бог ноги.
Он верхом, а мы пешедралом за ним. Все же на всякий случай глянул в ту
сторону, куда указал сержант, и - действительно увидел фрицев: рота или,
может, батальон, идут к дому. Откуда они взялись?! Бежать! Выскочить, ноги в
руки и держи ветра в поле. Поздно - уже подходят к крыльцу! Сейчас схватят и
шлепнут! Или - плен! Перед самым концом войны!.. Я мог представить себя
трупом, тлеющим на пашне или в кювете при дороге, но плен не мог даже
вообразить. Лучше уж смерть! А так не хочется умирать в девятнадцать лет от
роду и перед самым концом войны! Холодок страха просквозил меня от ног до
корней волос. А если в окно? Окна этой большой комнаты, видимо, столовой,
выходили только во двор. Но ведь есть и другие комнаты, окна которых
наверняка выходят на ту сторону, в поле. А если немцы уже окружили дом?!
Надо крикнуть Шалаева - не одному же мне...
- Шалаев! - закричал я.
Кинулся в коридор и сунулся в первую же дверь. Комната была пуста.
Дернул вторую дверь - она была заперта.
- Шалаев! - орал я. - Шалаев!
- Чего тебе?! - зло отозвался Шалаев. - Не мешай!
- Фрицы! Целый батальон!
Щелкнул замок, и выглянул Шалаев. Лицо бледное, взгляд мутный, будто
спросонья.
- Фрицы! Слышишь?! - уже было слышно, как на дворе, у крыльца,
разговаривают немцы.
Мы бросились в большую комнату. Шалаев подскочил к окну, глянул во двор
и торопливо схватил карабин. Я снял затвор с предохранителя. В карабине пять
патронов, убью, ну, двоих, троих. Сунул руку в карман шинели, нащупал
холодную тяжесть гранаты. Они, конечно, не отступят. Но живой я не дамся!
Вот так, Талгат, пришел и твой конец, вот здесь, в этом вот помещичьем
имении. Обидно, конечно, но что поделаешь. Не первый я и не последний,
такая, значит, судьба у меня.
- Ды они же в плен сдаются, дурак ты! - сказал Шалаев с досадой.