"Анатолий Юмабаевич Генатулин. Вот кончится война " - читать интересную книгу автора

видел впервые. Может, потому, что она умерла естественной смертью, или
потому, что женщина... Нетрудно было догадаться, что старуха с девочкой -
беженцы, бабушка и внучка. Бежали откуда-то в дикой суматохе, захватив
узелок с какими-то пожитками. В дороге старуха занемогла, зашла в пустой
дом, рухнула на чужую кровать и умерла. А девочка, не понимая, что
происходит в мире, что с бабушкой, плакала, плакала. Она, конечно, слышала,
ей говорили, что идут русские; они, русские, ей, наверное, представлялись не
людьми, а страшными чудовищами, которые едят детей. Вошли в комнату два
дяденьки, и вряд ли девочка догадывалась, что это и есть те самые русские;
дяденьки, правда, одеты незнакомо, но лица их обыкновенны, в глазах жалость
и сочувствие.
- Как тебя зовут? - спросил Баулин, присев перед девочкой на корточки.
Всматриваясь в Баулина непонимающе, но и без страха, девочка что-то
лепетала по-своему, но разве поймешь ее. Баулин сунул пулемет мне и взял
девочку на руки.
Мы вышли из комнаты, пошли догонять своих. Мы несли девочку под грохот
рвущихся позади нас снарядов, несли сквозь дым, что валил из загоревшегося
дома на нашу сторону. Девочка доверчиво прижалась к плечу Баулина и,
продолжая все еще всхлипывать, лепетала и лепетала что-то непонятное. А
Баулин, улыбаясь как-то по-бабьи, нюхал ее волосы.
- Чего ее нюхаешь? - глупо спросил я.
- Ребятенком пахнет! - ответил Баулин.
Пройдя еще через один дом, мы выбрались во двор и увидели своих. Там
были и комэска с Костиком и отставшие от нас Васин, Кошелев и Воловик со
станкачом. Я заметил, что позади нас во дворах и домах располагались
солдаты, видно, уже подтянулись тылы, повозки, машины с боеприпасами и,
может, штаб и медсанбат.
- Откуда ребенок? - нахмурился капитан Овсянников, завидя нас. - Не
хватало нам только детей здесь!
Баулин опустил девочку наземь и рассказал, как было дело. Подошли
остальные и, окружив девочку, стали разглядывать ее. Одни равнодушно или
недоуменно, как на нечто неуместное здесь, в бою, другие смотрели
озадаченно - ведь крошка, как же с ней быть? От комэска, у которого под
немецкими бомбами погибли жена и дети, вряд ли можно было ждать жалости к
немецкому ребенку. Все же на его красном лице, в его слезящихся глазах
что-то дрогнуло.
- Ну, что мне с тобой делать? - проговорил он, озабоченно взглядывая на
малышку. - Санинструктор! Хотя отставить, ты здесь понадобишься. Ковригин,
отправь ребенка в тыл.
- Голубицкий! - позвал взводный. - Отведи ребенка в хозвзвод.
- Есть!
- Пусть ее там накормят, - сказал Баулин, всматриваясь в девочку
смущенно-печальными глазами.
Неся на одной руке девочку, в другой свой карабин, Голубицкий заспешил
прочь.
- Ковригин, давай вперед! - приказал комэска. - Занимай угловой дом.
Мы вернулись на улицу, но уже близко к перекрестку и угловому дому.
Танки вели огонь по домам, что на той стороне перекрестной улицы, куда я
глянул давеча из окна. Подоспевшие артиллеристы поставили пушку на углу и,
работая спешно, посылали в дома снаряд за снарядом. При каждом выстреле