"Анатолий Юмабаевич Генатулин. Вот кончится война " - читать интересную книгу автора

нет конца. И эта чужбина с ее непогодой, островерхими домами, торчащими в
тумане кирхами, пустыми городами, чужбина эта уже стала привычной и нагоняла
тоску или что-то неясное, щемящее. Порой даже, устав от переходов и
однообразия чужих дорог, я подумывал: скорее бы, что ли, снова в бой...

- К пешему бою слезай! Передать коней коноводам!
Спешились, передали коней коноводам, мысленно простились с ними на
всякий случай, и в пешей колонне двинулись вперед. С утра распогодилось, и
как всегда, как только в небе открылась синева, откуда-то прилетела "рама" и
долго висела над нами. Потом "рама" смылась, показались наши штурмовики,
пролетели низко, и через какое-то время где-то грохнули бомбы, застрекотали
пулеметы. Затем впереди загрохотали орудия. Мы дошли по шоссе до маленькой
деревушки, свернули от шоссе и, выйдя за деревню, увидели артиллерию.
Несколько длинноствольных орудий (калибр я не знал), поставленных в один ряд
в неглубоких окопчиках, задрав стволы, посылали вдаль снаряд за снарядом.
Артиллеристы работали торопливо, но слаженно. Грохот стоял оглушительный.
Пройдя мимо орудий, мы развернулись в цепь, перевалили невысокий увал и
увидели наши "тридцатьчетверки". Среди голых деревьев по бурому в
прошлогодней траве скату они медленно, слишком медленно сползали в низину.
Танков было пять. Когда мы поравнялись с ними, открылся люк, и высунулся
танкист в черном комбинезоне и шлеме.
- Здорово, пехота!
- Мы не пехота, мы - кавалерия.
- Привет кавалеристам! Вот что, ребята, не отрывайтесь от нас,
держитесь рядом.
Танки прибавили ходу. Мы проломились через перелески и снова вышли к
шоссе. Танки выползли на асфальт и гуськом двинулись в ту сторону, где за
деревьями и одноэтажными окраинными домами угадывался город. В городе
рвались снаряды, полыхали пожары - над кровлями и шпилем кирхи косматым
медведем нависал черный дым.
- Музафарчик, сигары ждут тебя, - сказал Шалаев.
- А тебя шнапс.
Еще в Восточной Пруссии в одном городе Музафаров нашел сигары, целых
шесть штук. Закурил свернутую из целого листа толстую табачную палочку и
пришел в восторг. А Шалаев однажды в разбитом магазине поживился бутылкой
шнапса. И с тех пор у них повелось: в каждом населенном пункте Музафаров
ищет сигары, Шалаев - шнапс. А я, завидев город, подумал как всегда: вот бы
если б в этом городе были угнанные в Германию русские и среди них жена
Баулина...
Мы вразброд побрели за танками. Впереди, как всегда, шел наш первый
взвод. За взводами тяжело шагал комэска с Костиком. Пулеметчики Васин и
Кошелев теперь, когда не было снега, катили станкач по земле, им помогал
Воловик. Вышли на окраину города. Поперек узкой улочки была нагромождена
высокая баррикада - старая помятая легковушка, опрокинутая фура, железные
бочки, чугунная изгородь, кирпичи, бревна и прочий хлам. Танки стали.
Пооткрывались люки, и танкисты, чумазые, в замасленных черных комбинезонах и
черных шлемах с наушниками, вылезли из своих машин.
- Перекур, пехота!
- Мы не пехота, мы кавалерия! - это опять Музафаров со своим
кавалерийским форсом, как будто так уж не все равно танкистам, кто мы.