"Анатолий Юмабаевич Генатулин. Вот кончится война " - читать интересную книгу автора

может совпадать с тем, что было на самом деле. Что-то было не так, кого-то
не назвали - это мелочи, частности. Главное ведь в том, что это о вашем
эскадроне, о героизме ваших же товарищей. Об этом прочтут во всей дивизии,
и, наверное, особо отличившиеся будут представлены к награде.
- Верно, чего тут спорить
- В мелочах после войны будем разбираться.
- Теперь в общих чертах о положении на фронтах, - комсорг вынул из
планшетки бумагу и развернул - оказалось, карта, вернее, схема, нарисованная
от руки. - Это вот Балтийское море, вот Польша, вот границы Германии, вот и
сам Берлин. А это, обведено красным карандашом, Восточная Пруссия. Видите,
она вытянута, как кулак в сторону Советского Союза и нависает над Польшей.
Вот он, Кенигсберг, город-крепость на самом берегу Балтийского моря. Вот
Алленштайн. А мы находимся вот здесь, севернее. Красными стрелками
обозначены действия наших войск. Вот наш 2-й Белорусский фронт. 3-й
Белорусский наступает на Кенигсберг. А на Берлин нацелены войска 1-го
Белорусского и 1-го Украинского фронтов. После захвата Алленштайна в прорыв
вошла 5-я танковая армия и стремительным броском вышла к Балтийскому морю.
Вот сюда. Теперь вся восточнопрусская группировка немцев отрезана от их
главных сил. А нам остается только добить, уничтожить эту группировку и
занять Кенигсберг...
- А Берлин мы будем брать? - спросил кто-то из второго взвода.
- На кобылах! - отозвался Шалаев.
Засмеялись.
- Берлин, конечно, штурмовать мы не будем, но в берлинской операции,
как я понимаю, будем участвовать.
- До берлинской операции еще дожить надо.
- Доживем!
- Живы будем - не помрем!
- Фриц, он, конечно, мастер воевать, но русский Иван его завсегда может
объегорить, - врезал какой-то балагур из пулеметного взвода.
Пошумели одобрительно.
Комсорг сложил схему и засунул в планшетку.
- Можно вопрос? - поднял руку другой пулеметчик. - После войны в
Германии что, Советская власть будет?
Комсорг помолчал, раздумывая, и ответил:
- Не знаю, ребята, знаю только, что фашизма там не будет... Есть еще
вопросы?
Вопросов больше не было.

Нас подняли среди ночи. И сразу по коням. Не покормив даже положенной
меркой овса, мы спешно оседлали коней, построились, выехали из усадьбы, и
тут же команда "Повод!". Никто не знал, почему среди ночи подняли по тревоге
и куда едем. Только когда километров двадцать отмахали, ни разу не
спешиваясь, да все время то на рысях, то галопом, мы поняли, что нас
форсированным маршем перебрасывают на другой участок фронта. Густо валил
тяжелый мокрый снег, он облепил коней и людей с ног до головы, слепил нам
глаза, таял на наших лицах; шинели наши отсырели, отяжелели, хорошо тем, у
кого плащ-палатка, а еще лучше, если бурка на плечах. Я видел перед собой
только голову своей Машки да смутно темнеющие в белом мраке согнутые спины
Голубицкого, Музафарова и Шалаева с торчащими на плечах карабинами и