"Вильгельм Генацино. Зонтик на этот день" - читать интересную книгу автора

любит больше всего триксовские и фляйшмановские модели. Ужас какой! Модели
железных дорог! Бывает же такое! Вот уж не думал, что эти детские забавы
настигнут меня на старости лет. Но Хабеданку не с кем больше побеседовать о
железной дороге. Надо было бы все-таки позвонить ему и договориться о
встрече. Но я прохожу мимо телефона в комнату с окнами на улицу. Здесь меня
настигает судьба - моя несанкционированная жизнь. Я всегда впадаю в тоску,
если мне нужно бороться. Как только возникает необходимость бороться, я тут
же впадаю в тоску. Мне кажется, будто я стою по колено в воде, попахивающей
гнильцой. Хабеданк отберет у меня заказы, если я перестану разговаривать с
ним о модельках. Я стою у окна и смотрю на улицу. Я наблюдаю за молодым
человеком, который вылизывает тротуар перед конторой какой-то строительной
фирмы. Он появляется здесь раз в две недели со специальной штуковиной вроде
пылесоса и собирает опавшие листья. Сначала он гонит их перед собой струей
воздуха, а потом сгребает в кучу. Под конец он достает из машины голубой
полиэтиленовый мешок, запихивает туда все листья и увозит. Эта маниакальная
аккуратность, насаждаемая строительной фирмой, глубоко возмущает меня. Можно
подумать, что абсолютно стерильный тротуар - это самое главное в жизни
чертежников и чертежниц, плановиков и конструкторов. Им, видите ли, важно,
чтобы на их тротуаре перед их распрекрасной конторой не было ни пылинки!
Даже листику тут нельзя упасть! Как будто они никогда не были детьми, как
будто они забыли, как это здорово - зажать между башмаками горстку листьев и
идти по-клоунски, пятки вместе, носки врозь, и как весело смотреть на эту
шуршащую топорщащуюся массу, от одного вида которой уже гораздо легче
справляться с брюзжащими мамашами, страшными учителями и шепотом своей
собственной несчастной души. Наверное, все эти дамы и господа никогда не
были по-настоящему в ладу с собою и потому, очевидно, сделались заядлыми
пропагандистами стерильных тротуаров.
Эти размышления натолкнули меня на одну мысль. Мне захотелось провести
для сотрудников строительной фирмы интенсивный курс по развитию навыков
сохранения памяти. И название я себе уже придумал: ИНСТИТУТ МНЕМОНИКИ -
звучит вполне современно и загадочно, так что даже самому последнему
замухрыжному конторщику захочется узнать, что это такое. Я предложу им за
пять-шесть занятий пройти основы искусства воспоминания. Я буду говорить
долго и умно, пока эти служащие наконец не усвоят, какое это было чудо,
когда из маленькой кучки листьев, зажатых между башмаками, получалась целая
гора. Мои речи проймут даже бухгалтеров, и эти скучные счетоводы осознают,
какая благодать - иметь возможность шуршать листьями, потому что в такие
минуты возникает ни с чем не сравнимое и единственное в своем роде чувство,
будто каждый человек всегда и везде один и тот же, со своей собственной,
уникальной историей памяти, которая медленно разрастается, становясь со
временем все богаче и ярче. Плановики и чертежники придут в такой восторг,
что отправят парня с пылесосом восвояси и решат часть своих прибылей вложить
в молодой ИНСТИТУТ МНЕМОНИКИ. И потекут ко мне денежки... Батюшки мои!
Деньги! Тут я вижу какого-то типа, который остановился на тротуаре, снял
башмак, поправил сползший во время ходьбы носок, снова надел башмак и пошел
себе дальше. Этот тип нарушил плавное течение моих грез, не знаю почему.
Быть может все дело в том, что он своим видом обратил мое внимание на
грустный факт пошлой действительности, на то, что людям приходится следить
за порядком даже в недрах своих башмаков. Я чувствую, как мои грезы
постепенно улетучиваются, вернее, они сначала трансформируются в чувство