"Вильгельм Генацино. Женщина, квартира, роман " - читать интересную книгу автора

навсегда ушедшей боли детства. Или они тайком наблюдали мой испуг и получали
удовольствие оттого, что мгновенно вытаскивали меня из моей вечной молчанки.
Прокурист был одним из немногих на фирме, кто придерживался положенной
официальной нормы в обращении. И хотя на практике он обращался со мной, как
со своим слугой, однако любезно говорил при этом: господин Вайганд, будьте
так добры... Или: господин Вайганд, могу я вас попросить?...
Через неделю Хердеген дал мне билет на концерт рок-музыки на стадионе.
Играла группа "LORDS", которую я не знал, и она меня не интересовала.
Хердеген выразил желание получить эмоциональную картинку в девяносто строк,
не больше. Я собирался побыть там примерно час, подсобрать впечатлений и
уйти. Я не могу сегодня объяснить, почему так быстро завоевавшая
популярность рок-музыка не трогала меня. Вероятно, чтобы найти причину
этого, не нужно было копать слишком глубоко, напротив, она лежала на
поверхности. После так как меня вышвырнули из гимназии, мне пришлось
взрослеть ускоренным темпом. Вполне возможно, что вследствие такого насилия
значительная часть моей юности пошла под откос. Кроме того, я, вероятно, не
относился серьезно к развлечениям сверстников, застрявших в своем развитии,
пусть и не по своей воле, в отроческом периоде. При этом я не был суров в
общении с другими людьми, напротив, я был открыт и снисходителен. Правда,
свои мысли я держал в строгости, а строгость мышления - это и есть самая
затаенная, а потому самая свирепая форма строгости. Сотни молодых людей
устремились на концерт группы "LORDS". Городской стадион был переполнен. И
действительно, те, кто там визжал и прыгал, были не старше меня. Они
откидывали со лба взмокшие от пота волосы, кричали и смеялись, плясали и
обнимались и разбрызгивали вокруг себя пиво. Я прошел вдоль левой стенки
большого крытого зала и обнаружил в уголочке сцены столик для прессы, за
которым сидела одинокая фигура и тоже пила пиво: Линда. Она дала понять, что
тоже очень рада видеть меня. Линда снова не была накрашена и не вырядилась,
как остальные. Столик стоял у самой стены, немножко в стороне от основного
шумового потока. Линда была родом с берегов Северного моря и говорила с
легким фризским акцентом. Через некоторое время я почувствовал, что здесь, в
южнонемецком промышленном городе, она испытывает некий дискомфорт, но не
решился спросить ее об этом. Мы сидели спиной к общему шуму и гвалту и
смотрели друг на друга. После второй бутылки пива я признался, что в душе
почитаю больше всех Франца Кафку. Линда улыбнулась, услышав это. У меня было
такое ощущение, словно она промолчала, чтобы только не сказать: Кафка - это
для маленьких мальчиков. Автор, которому она отдавала предпочтение, был
Джозеф Конрад, я знал про него только, что он писал про отчаянных капитанов
и смертельно опасные морские путешествия. Я ни строчки не читал из Конрада.
- Ах, эти приключенческие истории про морские путешествия, - усмехнулся
я.
- Морские путешествия - это всего лишь метафора, - сказала Линда.
- Как это? Что вы имеете в виду?
- Я хочу сказать, что все это - условность, - ответила Линда, -
метафора служит формой выражения для чего-то совсем другого.
- Чего же?
- У Конрада море - это символ слияния чести и долга, - сказала Линда.
Я очень удивился и молча выпил.
- Герои Конрада - настоящие мужчины, долг для них - превыше всего,
потому что их идеал - мужественная и честная жизнь, - рассказывала Линда, -