"Генрих Гейне. Идеи. Книга Le Grand" - читать интересную книгу автора

таинственно, так загадочно-тоскливо, будто и сама она вышла из той сказки,
которую только что рассказывала. Это была стройная бледная девушка,
смертельно больная и вечно задумчивая; глаза ее были ясны, как сама истина,
а губы невинно изогнуты; в чертах ее лица запечатлелась история пережитого,
но то была священная история. Быть может, легенда о любви? Я и сам не знаю;
у меня ни разу не хватило духа расспросить ее. Когда я долго смотрел на нее,
покой и довольство нисходили на меня, в душе моей словно наступал тихий
воскресный день и ангелы служили там мессу.
В такие блаженные часы я рассказывал ей истории из времен моего
детства. Она слушала всегда так внимательно, и - удивительное дело! - если
мне случалось забыть имена, она напоминала мне их. Когда же я с удивлением
спрашивал ее, откуда она знает эти имена, она, улыбаясь, отвечала, что
слышала их от птиц, вивших гнезда под ее окном, и пыталась даже уверить
меня, будто это те самые птицы, которых я некогда, еще мальчиком, выкупал на
свои карманные деньги у жестокосердых крестьянских ребят и потом выпускал на
волю. Но, по-моему, она знала все оттого, что была так бледна и стояла на
пороге смерти. Она знала также и день своей смерти и пожелала, чтобы я
покинул Андернах накануне. На прощание она протянула мне обе руки, - то
были
__________________
1 Как каналью (фр.).
114


белые, нежные руки, чистые, как причастная облатка, - и сказала: "Ты
очень добр. А когда вздумаешь стать злым, вспомни о маленькой мертвой
Веронике".
Неужели болтливые птицы открыли ей и это имя? Как часто, в часы
воспоминаний, ломал я себе голову и тщетно старался вспомнить милое имя.
Теперь, когда я обрел его, в памяти моей вновь расцветают годы раннего
детства; я вновь стал ребенком и резвлюсь с другими детьми на Дворцовой
площади в Дюссельдорфе на Рейне.
ГЛАВА VI

Да, madame, там я родился, и особо подчеркиваю это на тот случай, если
бы после смерти моей семь городов - Шильда, Кревинкель, Польквиц, Бокум,
Дюлькен, Геттинген и Шеппенштедт - оспаривали друг у друга честь быть моей
родиной. Дюссельдорф - город на Рейне, и проживает там шестнадцать тысяч
человек, и сотни тысяч людей, кроме того, погребены там, а среди них есть и
такие, о ком моя мать говорит, что лучше бы им оставаться в живых, - как,
например, дедушка мой, старший господин фон Гель дерн, и дядя, младший
господин фон Гельдерн, которые были такими знаменитыми докторами и не дали
умереть множеству людей, а сами все же не ушли от смерти. И благочестивая
Урсула, носившая меня ребенком на руках, погребена там, и на могиле ее
растет розовый куст, - при жизни она так любила аромат роз! - душа ее была
соткана из аромата роз и кротости. Мудрый старик каноник тоже погребен там.
Боже, как жалок он был, когда я видел его в последний раз! Он весь состоял
из духа и пластырей и, несмотря на это, не .отрывался от книг ни днем, ни
ночью, словно боясь, что черви не досчитаются нескольких мыслей в его
голове. И маленький Вильгельм лежит там, и в этом виноват я. Мы вместе