"Генрих Гейне. Идеи. Книга Le Grand" - читать интересную книгу автора

1 Боже мой! (фр.)
112


ею горы, я бы повелел повсюду следовать за собой лишь одной из них -
Иоганнисбергу. Но так как вера моя не столь сильна, то я должен призывать на
помощь воображение, а оно в один миг переносит меня на берега прекрасного
Рейна.
О, это прекрасная страна, полная очарования и солнечного света! Синие
воды реки отражают руины замков, леса и старинные города на прибрежных
горах. Летним вечером сидят там перед своими домами горожане и, попивая из
больших кружек вино, мирно беседуют о том, что виноград, слава богу, недурно
поспевает, что суды обязательно должны быть гласными, что Марию-Антуанетту
гильотинировали ни за что ни про что, что акциз сильно удорожил табак, что
все люди равны и что Геррес - ловкий малый.
Я никогда не увлекался такого рода разговорами и предпочитал сидеть с
девушками у сводчатого оконца, смеялся их смеху, позволял им хлестать меня
по лицу цветами и притворялся обиженным до тех пор, пока они не соглашались
рассказать свои сердечные тайны или какие-нибудь другие важные дела.
Прекрасная Гертруда теряла голову от радости, если я подсаживался к ней. Эта
девушка была подобна пламенной розе, и когда однажды она бросилась мне на
шею, я думал, что она сгорит и растает, как дым, в моих объятиях. Прекрасная
Катарина изнемогала от звенящей нежности, говоря со мной, и глаза ее были
такой чистой, глубокой синевы, какой я не встречал ни у людей, ни у животных
и только изредка - у цветов; в них так отрадно было глядеть, баюкая себя при
этом сладкими мечтами. Но прекрасная Гедвига любила меня; когда я
приближался к ней, она склоняла голову, так что черные кудри ниспадали ей на
заалевшее лицо, и блестящие глаза сияли, как звезды в темном небе. Ее
стыдливые уста не произносили ни слова, и я тоже ничего не мог сказать ей. Я
кашлял, а она дрожала. Иногда она через сестру передавала мне просьбу не
взбираться слишком быстро на утесы и не купаться в Рейне, когда я разгорячен
ходьбой или вином. Я подслушал раз ее жаркую молитву перед девой Марией,
которая стояла в нише у двери их дома, украшенная блестками и озаренная
отблеском лампадки. Я слышал явственно, как она просила божию матерь:
"Запрети ему лазить, пить и купаться". Я непременно влюбился бы
113


в эту прелестную девушку, если бы она была ко мне равнодушна; но я
остался равнодушен к ней, так как знал, что она любит меня.
Madame, женщина, которая хочет, чтобы я любил ее, должна третировать
меня en canaille1.
Прекрасная Иоганна была кузиной трех сестер, и я охотно сиживал подле
нее. Она знала множество чудесных легенд, и когда ее белая рука указывала за
окно, вдаль, на горы, где происходило все то, о чем она повествовала, я и
сам чувствовал себя словно зачарованным, и рыцари былых времен, как живые,
поднимались из руин замков и рубили железные панцири друг на друге. Лорелея
вновь стояла на вершине горы, и чарующе-пагубная песнь ее неслась вниз, и
Рейн шумел так рассудительно-умиротворяюще и в то же время так
дразняще-жутко, и прекрасная Иоганна глядела на меня так странно, так