"Патриция Гэфни. Достоин любви? " - читать интересную книгу автора

ссутулила плечи и попыталась стушеваться, то лишилась бы этого места, а
вместе с ним и последней возможности спастись. Поэтому она выдержала
устремленные на нее взгляды, хотя они кололи ей кожу, как иголками. Но не
смогла, просто не сумела вымолвить ни слова.
Молчание затягивалось, становилось неловким. И тут кто-то засмеялся.
Да, это был смех - визгливый, злорадный женский смех. Рэйчел неимоверным
усилием воли заставила себя взглянуть на женщину лет двадцати с небольшим,
темноволосую, с остренькой лисьей мордочкой и черными глазками-бусинками.
Мальчишка в грубой одежде конюха, сидевший рядом с ней, тоже начал хихикать.
Голос Рэйчел, едва пробивающийся сквозь смешки, мучительно задрожал:
- Доброе утро. Я Рэйчел... Я... миссис Уэйд. Новая экономка.
Женщина с лисьей мордочкой заглушила новый взрыв смеха, поднеся к губам
стакан молока. Она вела себя как школьница, только смех у нее был не
шаловливый, а злобный. Никто по-прежнему не вымолвил ни слова, но наконец
горничная по имени Сьюзен, та самая, что вчера проводила Рэйчел в ее
комнаты, пришла ей на помощь. Поднявшись из-за стола и сделав книксен, она
затараторила:
- Доброе утро, миссис Уэйд. Вы, наверно, захотите сесть вот тут, миссис
Фрут всегда тут сидит. То есть сидела. Сегодня у нас только овсянка; повар
опять поругался... м-м-м... он говорит, что неважно себя чувствует. Клара,
принеси-ка тарелку для миссис Уэйд и кружку какао. А может, хотите чаю, мэм?
Он уже заварен.
К концу своей речи бедняжка Сьюзен сделалась совершенно пунцовой и
начала отчаянно рыскать глазами по всей комнате в поисках поддержки. Стало
быть, приходить на помощь побитым собакам было для нее делом непривычным и
даже рискованным.
Однажды в тюрьме Рэйчел тяжело заболела бронхитом, и ее отправили в
лазарет, где одна из надзирательниц потрепала ее по плечу и просидела целую
ночь у ее постели, шепча слова утешения, когда ей становилось особенно
плохо. Эта неслыханная доброта просто сразила Рэйчел; переполненная
благодарностью, она не выдержала и разрыдалась в подушку. То же самое
чувство нахлынуло на нее сейчас. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не подать
виду, как она растрогана.
Она опустилась на указанный ей Сьюзен стул во главе стола. Клара,
румяная толстушка не старше четырнадцати лет, с желтыми, как хмель,
волосами, принесла глубокую тарелку, а Сьюзен шлепнула на нее щедрую порцию
овсянки. Кто-то передал Рэйчел кувшин какао. Она налила немного себе в
кружку и сделала вид, что пьет. Во рту у нее пересохло: она боялась, что
поперхнется, если попытается что-нибудь проглотить.
Сьюзен начала представлять людей, сидевших за столом. Вот Джанет
Барнет, прачка; а вот Бесси Слейтер, посудомойка; а это Джерни, он чистит
сапоги и исполняет разные поручения. Слова и лица расплывались, впоследствии
Рэйчел так и не смогла припомнить, как кого зовут. Единственное исключение
составляла Вайолет, женщина с остреньким личиком и злобным смехом. Вайолет
Коккер. Горничная.
Наконец завтрак закончился, и произошло то, чего так опасалась Рэйчел:
кто-то спросил ее, какую работу она задаст им на сегодня. Она вцепилась
обеими руками в кружку, медленно вращая ее по столу.
- А что... - Ей пришлось откашляться, чтобы прочистить перехваченное
судорогой горло. - Что вы обычно делаете?