"Патриция Гэфни. Леди удача " - читать интересную книгу автора

в красновато-коричневом камзоле, когда ее взгляд вновь случайно встретился
со взглядом Риордана. Он успел заметить, что глаза у нее серые с длинными
черными ресницами. Но веселье ушло из ее взгляда, и улыбка постепенно
угасла прямо у него на глазах. Она отвернулась и принялась рыться в
сумочке. Риордан огляделся в поисках пустого стула, схватил один за спинку
и грубо проложил себе дорогу сквозь тесный круг зевак, пока не оказался
прямо за спиной у Кассандры Мерлин. Она так и не подняла головы: это
показалось ему несколько нарочитым. Поставив свой стул чуть позади и сбоку
от нее, Риордан сел.
- Делайте ставки, господа.
- Ты играешь, Касси? - спросил раскрасневшийся от возбуждения
Фредди. - Хочешь, я поставлю за тебя?
Кассандра с трудом уловила смысл слов своего кузена. Она уже позабыла
имена людей, которым он ее представил минуту назад.
- Нет, спасибо, - ответила она тихо, почти шепотом.
Она знала, что человек, сидевший рядом, все равно расслышал ее слова:
он придвинулся слишком близко. Не сводя глаз с игральных костей в маленькой
корзинке, которую банкомет переворачивал при каждой новой ставке, она
машинально открывала и закрывала замочек своего ридикюля. Ей не надо было
оглядываться: краем глаза она видела, что незнакомец наклонился вперед,
сцепив руки на колене - аристократические руки с длинными пальцами,
сжимавшими бокал, полный вина. Она всей кожей чувствовала, что он не сводит
с нее глаз.
Он заговорил, и Кассандра едва не подпрыгнула на месте, запоздало
сообразив, что он отвечает на вопрос Фредди.
- Говорят, "Шамбертен" вполне приличный. По шесть шиллингов за
бутылку, странно было бы ожидать чего-то другого.
- Тебе нравится, Касси? Что? Ах да, вино.
- Да-да, вполне.
Фредди отвернулся, чтобы отдать заказ официанту, а Кассандра тем
временем попыталась сосредоточиться на игре, вернее, сделала вид, потому
что молодой человек в камзоле цвета ржавчины шептал ей на ухо что-то явно
непристойное. От него так и разило лавандой, ей приходилось прилагать
усилия, чтобы не сморщить нос. Но ничего из того, что он ей говорил, она не
слышала, потому что тот, другой, который сел слева от нее, опять заговорил
с Фредди.
Он говорил о чем-то обыденном, совершенно заурядном... Почему же в
груди у нее возник этот странный трепет? Она казалась сама себе арфой или
лютней, словом, каким-то струнным инструментом, на котором его голос мог
играть по своей воле. Когда официант поставил бокал рядом с ее локтем,
Кассандра отпила сразу половину. Наконец, переведя дух, она повернулась и
посмотрела на него.
Ее хмурость и его улыбка испарились в один момент. Все повторилось:
молчаливый, с затаенным дыханием обмен взглядами. Ощущение стало даже еще
острее, чем в первый раз. Ведь теперь они были совсем рядом. Так близко,
что она могла протянуть руку и коснуться его лица или разгладить морщинку
между прямыми собольими бровями. Или провести пальцами, как гребешком, по
удивительным, черным с проседью, волосам...
- Как ты думаешь, это увлечение античностью или просто христианское
человеколюбие заставляет ее так щедро демонстрировать свою кожу?