"Патриция Гэфни. Леди удача " - читать интересную книгу автора

Оливер назвал ее "смазливой". Во всем, что касалось женщин, старый
гриб был просто слеп. Риордан всегда это знал. Назвать ее "смазливой" - это
было все равно что... Он покачал головой, не в силах придумать аналогии
такой нелепости. Но, Боже милостивый, что же на ней надето? Обрывки того,
что возбужденно шептали все вокруг, начали проникать в его затуманенный
мозг.
"Кто она такая?" - таков был первый вопрос, занимавший всех. Очень
скоро обсуждение перешло на личности и приняло куда менее уважительный
характер. Какой-то щеголь, игравший в вист, грубо и кратко выразил желание
познакомиться с ней поближе. Услыхав эти слова, Риордан вдруг рассердился,
сам не зная почему.
Он продолжал хмуриться и в тот момент, когда рассеянный взгляд девушки
на мгновение скрестился с его взглядом. На ее бледных щеках и даже на шее
проступил еле заметный нежно-розовый румянец смущения. Казалось, она не
дышит. Про себя самого он мог сказать это с уверенностью: у него
перехватило дух. Потом ее взгляд скользнул в сторону, но выражение лица не
изменилось, поэтому он так и не смог определить, что же между ними
произошло. С трудом разжав невольно стиснувшиеся кулаки, Риордан потянулся
за своим бокалом.
В эту минуту возле нее появился дородный, глуповатый на вид молодой
человек. Заметив на другом конце комнаты кого-то из знакомых, он кивнул к
помахал им, потом взял свою спутницу под руку и повел ее к столу для игры в
кости. Риордан машинально последовал за ними и остановился в кругу
наблюдающих, чье внимание в неравной степени было поделено между игрой и
женщиной в невероятном белом наряде.
- Хотел бы я сыграть Адониса, если она будет Афродитой, - вздохнул
кто-то у него над ухом. - Только представьте, как она встает из ванны...
Риордан бросил грозный взгляд на фатоватого молодого человека в черном
парике, слова которого привели его в бешенство, хотя он не мог не признать
уместности сравнения. Она действительно напоминала богиню в этом... он
полагал, что "это" следовало называть платьем, хотя оно больше походило на
драпировку, которую сдергивают со статуи на церемонии открытия памятника.
Ее руки были полностью обнажены, плечи (если не считать бретелек) - тоже, а
грудь едва прикрыта живописными складками туники из белого муслина.
В этот момент, судя по жадным прилипчивым взглядам, внимание
почтеннейшей публики переключилось на самый волнующий вопрос: надето ли у
нее что-нибудь под этим платьем? Возмущение Риордана возросло троекратно,
когда до него дошло, что ему самому до смерти хотелось бы узнать ответ. Он
вдруг представил себе, как она прыгает в фонтан: обнаженная, смеющаяся,
хмельная, окруженная весело аплодирующими молодыми людьми.
Когда Куинн рассказал ему эту историю, Риордан лишь горько рассмеялся
в ответ. Сама мысль о необходимости вести дела с беспутной парижанкой,
ставшей в свои восемнадцать лет, по сути, гулящей девкой, показалась ему
утомительной. Теперь он был готов пересмотреть свое мнение, хотя и сам не
понимал почему. Потому, возможно, что - несмотря на все, что ему пришлось о
ней услышать, - она не производила впечатления падшей женщины. Она
выглядела юной и немного печальной. Если бы она разделась и прыгнула в
фонтан в этот вечер, он запросто мог бы себе представить, как прыгает за
нею следом и укрывает ее своим плащом.
Она смеялась какой-то шутке, которую нашептывал ей на ухо некий франт