"Акакий Гецадзе. Веселые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе " - читать интересную книгу автора

Но тот сокрушенно покачал головой.
- Бедняга не был сумасшедшим, просто чуточку того... Жаль его...
- Да ну, подумаешь! - махнул рукой Бека.
- Здорово у тебя получается! - огрызнулся Лукия.
- А чего здесь голову ломать? Ну, умер один дурак, найдется другой, и
все тут! - возразил столяр.
- А если не найдется, что же нам тогда делать? Кто нас забавлять
будет? - спросил кузнец Адам Киквидзе.
- Не горюй! Обязательно найдется! - не сдавался упрямый Бека.
- Может, топором вырубят? - поддел его Лукия.
- Ничего! Деревня не оплошает! Выберет себе какого-нибудь другого
разиню, наречет дураком, и все! Без пилы выпилит, без топора вырубит, без
огня выпечет. Отрежьте мне правый ус, если этого не будет! - довел свою
мысль до конца столяр.
Гентор, и вправду, был какой-то придурковатый. Он не буянил, ничего
плохого не делал, а лишь бродил одиноко по проселку и глупо улыбался каждому
встречному.
Случилось так, что в раннем детстве он переболел какой-то болезнью.
Смерть его тогда пощадила, но, кажется, напрасно! Мальчик рос и день ото дня
глупел: он мог выбежать на дорогу в чем мать родила, ничего не стеснялся. Да
и со временем ума ему не прибавилось. Пока был маленький, дурость его не
особенно бросалась в глаза, но потом, когда он подрос, над ним стали
подсмеиваться, он поддался этому и окончательно поглупел. Когда умерла его
мать, деревенские бездельники на второй же день заманили его на кладбище,
там они хорошенько посмеялись над ним и под конец заставили его даже
сплясать. Что тут поделаешь, к сожалению, иной ради своего удовольствия
нередко способен и на низость... И вот теперь смерть этого дурачка
взбудоражила нашу деревню Сакивару. Правда, никто не оросил слезами путь до
кладбища, но, тем не менее, и совсем без слез тоже не обошлось, даже поминки
по покойнику справили, и несколько дней еще говорили о нем, а потом стали
искать себе другого дурака. Между прочим, далеко за этим ходить не пришлось.
Дурачок нашелся под боком, тут же, в деревне. На другом конце деревни стояла
маленькая избушка с крохотным двориком, таким крохотным - не больше двух
расстеленных на земле бурок. Во дворике рос один только старый орех. В
избушке жили двое сирот - Пация и Алекса. Несчастные были так бедны, что,
сгори их избушка, им не о чем было бы и горевать. Впрочем, если на то пошло,
у них, слава богу, были руки и ноги, да и на здоровье свое они не
жаловались. Сказать, чтоб они были чересчур умны - трудно, конечно, но и не
совсем уж без этого. К тому времени Пация была уже девицей на выданье, а
брат ее Алекса достиг жениховского возраста. Только вот никто ему не
навязывался в тещи, впрочем, и за сестрой его не очень-то охотились. Оба они
были порядочные бездельники, лодыри и попрошайки. Все лето сидели они в тени
орехового дерева, а зиму коротали у чужих очагов. И всю свою жизнь только и
делали, что смотрели людям в рот: авось, кто-нибудь и подбросит кусочек.
Вот в деревне и решили: хватит их зря кормить, пора к делу приставить.
А как же иначе: народ беспокоится, не оставлять же деревню без дурачка, вот
пускай они и потешают людей.
Известное дело - сказано-сделано, если в деревне решили, тут уж ничего
не стоит надеть на простака венец, а знатного сровнять с землей, - чтоб наши
с вами враги попали им в руки!