"Акакий Гецадзе. Веселые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе " - читать интересную книгу автора

знал, куда ему деться и что принесло ему, наконец, рождение сына: счастье
или беду?
Вообще отец был очень терпелив.
Как-то у Лукии погас в очаге огонь, он не смог его разжечь и обратился
к нам:
- Соседи любезные! Не найдется ли уголька?
Отец, недолго думая, вытащил из камина голыми руками горящий уголек и
понес Лукии. Задубелая ладонь его аж зашипела, но он мужественно донес огонь
и передал соседу.
Однако беспрестанное дерганье за ухо испортило ему нервы и вконец
вывело из себя. И он признался деду:
- Эх, с какой радостью я ждал ребенка, а на поверку выходит, что от
него одно беспокойство! Чудно: мать носила этого сморчка целых двенадцать
месяцев, а отца должны за это столько времени дергать за ухо?
- Ничего, сынок! - успокаивал его старик, - слыхал ведь: - терпи,
атаманом будешь.
Ну, отец и терпел сколько мог, но однажды сердце у него закипело, как
самогонный котел на огне. Душу его переполнила горечь, но излить ее из себя
он не решался, боялся, что, мол, люди скажут. Однако он не на шутку
тревожился: эдак останешься, чего доброго, с одним ухом! Тогда он решил
пуститься на хитрость и перевязал себе челюсть: пускай думают, что зуб
разболелся! Вот, уважаемые, что я натворил со своим отцом! Да, не деревня,
не люди, а именно я, Караманика Кантеладзе! Впрочем, за что же я его так?..
Ну и что ж, что я получился не совсем таким? Чего мудрить, дело известное:
на белом свете разные живут люди, и знатные, и бедные, и дурные. И все они
нужны миру, так же, как день и ночь! День - для работы, ночь - для отдыха...
Э-э-э! Ты, братец, не тяни меня за язык! Сам лучше знаю, где говорить, а где
помалкивать!
Короче говоря, не то, что без таких как я, но иногда и без дурака
последнего бывает туго! Лучше расскажу-ка вам одну историю. Однажды, когда я
уже был юношей, иду себе преспокойно по дороге и вижу: собрался народ и
галдит.
- Люди добрые! - вопит Лукия. - Великое несчастье свалилось на нас!
На крик прибежал духанщик, запыхавшись, тряся брюхом:
- Что? Где? Неужто кто-нибудь обронил в реку Риони золотые монеты!
- Может, у кого разбился кувшин, полный вина? - предположил было
Эквтимэ, но так как был он уже пьян, то махнул рукой и побрел дальше
неверными шагами.
- Не лес ли горит? - забеспокоился столяр Бека.
- А может, чей-нибудь ребенок обгорел? - спросила моя крестная Бабила.
Лукия, разозлившись, закричал:
- Тихо! Дайте и мне сказать! Наш дурачок Генторика полез на грушу,
ветка под ним обломилась, он разбил себе голову, и мозги у него вытекли.
- А говорили, у него не было мозгов? - хитро прищурившись, спросил
Бека, но никто не засмеялся, и тогда он сам захохотал.
- Ты, кроме своего рубанка, ничего не видишь и не знаешь! - пристыдил
его Лукия. - Мозг, любезный мой, есть и у свиньи, и у курицы, а вот разума у
них нет. Понял? Так что нечего смеяться!
- А что, горючими слезами оплакивать смерть сумасшедшего? Так, что
ли? - обратился Бека за поддержкой к лавочнику Темиру.