"Гайто Газданов. Пробуждение" - читать интересную книгу автора

Он бросился бегом из конторы, спустился в метро и через десять минут
был дома. Но он опоздал: она умерла в то время, когда поезд метро, в котором
ехал Пьер, подошел к станции Данфэр-Рошеро.
Пьер закрыл глаза. Это было два года тому назад. Первое время он все не
мог привыкнуть к пустоте и тишине своей квартиры. Замолк навсегда аппарат
радио; Пьер знал, что его звук немедленно вызовет с болезненной силой в его
памяти воспоминание о матери, при жизни которой радио все время передавало
под сурдинку лекции, легкую музыку, симфонии и концерты. Потом он стал
привыкать к этому отсутствию звуков, и теперь, уже давно, возвращение домой
значило для него погружение в ничем не прерываемую неподвижную тишину.
Он не знал, что с собой делать, рано ложился спать, по-прежнему мало
читал. Ему казалось, что жизнь его проходит теперь совершенно зря. До тех
пор пока была жива его мать, его назначение состояло в том, чтобы ограждать
ее от неприятностей, защищать от трудностей, беспокойства, нужды; теперь,
когда ее не было, все, что он делал, потеряло свой главный смысл. Но жизнь
его не изменилась. Он по-прежнему уходил каждое утро на службу, по-прежнему
получал жалованье, и еще некоторое время тому назад это казалось важным и
необходимым. Теперь для него стало ясно, что это могло иметь свое оправдание
только в том случае, если служило для достижения какой-то цели. И эта цель
теперь была отнята у него, - потому что сердце его матери ослабело и потом
остановилось в день ее смерти. И прекращение этого мерного вздрагивания
значило не только то, что она умерла; это значило - об этом он думал чаще
всего, - что из его собственной жизни был вынут тот смысл, который наполнял
ее раньше.
У него было несколько коротких романов - была девушка из соседней
конторы, Одэтт, была другая, с которой он познакомился в кинематографе,
Сабина; но все это оставило в его памяти легкий осадок отвращения, и после
того, как он расстался сначала с Одэтт, потом с Сабиной, обе они говорили о
нем с враждебной насмешливостью. Он встретил некоторое время спустя еще одну
девушку, которая ему особенно - понравилась - у нее было кругловатое
спокойное лицо, покорные глаза, очень точные движения и грудной голос. Но
когда он узнал, что ее зовут Мартиной, так же, как звали его мать, он пришел
в необыкновенное замешательство, несвязно извинился и перестал с ней
встречаться; она не могла понять причины его необъяснимого поведения.
Вечером, ложась в кровать, он засыпал мгновенно и не успевал ни о чем
подумать. В противоположность большинству людей, он погружался в раздумье -
когда это с ним случалось - по утрам. Он вставал значительно раньше, чем это
было необходимо, брился, принимал ванну, одевался, потом долго пил кофе, и
все-таки времени до ухода на работу оставалось еще много. Он сидел тогда
перед столом и думал, что если бы у него была возможность выбрать любую
профессию и если бы он оказался достаточно способным, чтобы выполнить то
человеческое назначение, которое ему казалось наиболее достойным, он стал бы
врачом. И ему представлялась жизнь этого теоретического и предполагаемого
врача, как его личная борьба против болезни и в конечном итоге против
смерти. Победа над ней казалась ему единственным действительно важным долгом
человека. Он воображал себе, - избегая клинических подробностей,
останавливаться на которых ему мешало отсутствие медицинских познаний, - ряд
отдельных тяжелых случаев - туберкулез, рак, обреченные больные и -
благодаря усилиям врача - их медленное возвращение к жизни. Но все это
оставалось в области чисто умозрительных представлений, потому что он знал,