"Ромен Гари. Леди Л." - читать интересную книгу автора

обеспечившей ей такую долгую жизнь. Маньен решительно заявил, что в своем
восхождении от сточной канавы на площади Бастилии до высших парижских
слоев Лекер избавился по меньшей мере от дюжины соперников, - и все это
благодаря искусному владению ножом, который он продолжал носить под полами
своего английского сюртука. Он был гигантского роста, с плечами почти
такими же широкими, как у статуи зуава [солдат корпуса французской пехоты,
созданного в Алжире в 1831 году] с моста Альма; массивная голова
возвышалась над туловищем этого колосса. У него были щеки кирпичного
цвета, густые брови, параллельные пышным черным навощенным усам, которые
перечеркивали лицо; глаза странно блестели, взгляд был неподвижен:
радужная оболочка и зрачки переливались в каком-то мрачном мерцании. Его
часто видели проезжавшим по Бульварам в своей двухместной карете, в
эксцентричных спортивных костюмах, имитировавших последний крик британской
моды: пиджак в черно-коричневую клетку, жилет из темно-красной парчи,
украшенный золотой цепью, галстук с бриллиантом, на пальце - рубин,
сдвинутый набок каштановый котелок, руки, скрещенные на трости с золотым
набалдашником, во рту - сигара, угрюмый, застывший; затуманенный взгляд.
Его всегда сопровождал его неразлучный спутник, бывший ирландский жокей,
казавшийся рядом с Лекером еще большим коротышкой, известный прежде под
именем Саппер, которое воровской мир Парижа превратил в более фамильярное,
хотя и более длинное прозвище - Саперрлипопет. У него было вытянутое
грустное лицо с бледно-голубыми глазами, с которого никогда не сходило
странное выражение упрека и сожаления. Голова его была постоянно скошена
набок, и он не мог шевельнуть ею, не повернув при этом всей верхней части
туловища. Когда-то он был одним из известнейших жокеев в Англии, однако
свернул себе шею в Париже на скачках за Большой приз Булонского леса.
Очевидно, Альфонс Лекер и принял его впоследствии в свой круг потому, что
его все более обострявшаяся мания величия нуждалась в общении с
коротышкой-жокеем со свернутой шеей, который еще больше подчеркивал и без
того внушительный рост апаша.
Таковы были двое мужчин, которые молча разглядывали сейчас Анетту в
свете фонаря на улице дю Жир, один - с мрачным видом затягиваясь сигарой,
другой - склонив набок голову, будто грустная любопытная птица, в то время
как Рене-Вальс почтительно ждал в тени и мял в руках кепку. Лишь
значительно позже Анетте стали известны мотивы, побудившие Альфонса Лекера
заинтересоваться ею. Профессионалы давно обратили внимание на ее
необыкновенную красоту и природное изящество, однако для осуществления
плана, о котором думал Альфонс Лекер, одной красоты было недостаточно.
Здесь нужны были живой ум, способность быстро обучаться и все запоминать,
честолюбие и смелость. Дело в том, что карьера Альфонса Лекера внезапно
приняла насколько странный, настолько и неожиданный оборот. Его обуяла
жажда власти, насытить которую не могло ничто, ибо его успехи лишь
усугубляли ее. Десять лет господства над воровским миром, страх, который
он всем внушал, его связи в полиции и подхалимство всех тех, кто жил за
его счет, вскружили ему голову: он возомнил, что стоит выше большинства
смертных, что рожден был для свершения великих дел, одним словом,
сверхчеловек, не сумевший найти своим способностям надлежащее применение.
Он не был умен, ибо не прочитал за всю жизнь ни одной книги, и охотно
прислушивался к некоторым голосам, предлагавшим уже готовое идеологическое
оправдание его преступной карьере и подтверждавшим, что в действительности