"Ромен Гари. Жизнь впереди" - читать интересную книгу автора

Когда мадам Роза улыбается, то становится не такой старой и уродливой, как
обычно, потому что сохранила очень молодую улыбку, которая и наводит ей
красоту. У нее есть фотокарточка, где ей пятнадцать лет, задолго до тех
немецких истреблений евреев, и, глядя на нее тогдашнюю, невозможно поверить,
что эта девушка когда-нибудь превратится в мадам Розу. И то же самое
наоборот: трудно вообразить себе такую штуку, как мадам Роза, которой
пятнадцать лет. У пятнадцатилетней мадам Розы обалденная рыжая грива и такая
улыбка, как если бы впереди, там, куда она направляется, ее ждет
полным-полно распрекрасных вещей. У меня даже живот начинал болеть, когда я
сначала видел в пятнадцать лет, а потом - теперешнюю. Что и говорить,
заездила ее жизнь. Иногда я становлюсь перед зеркалом и пробую вообразить,
во что я превращусь после того, как и меня заездит жизнь: я пальцами
растягиваю губы и корчу рожи.
Вот так я и объявил мадам Розе самую приятную новость в ее жизни - что
рака у нее нет.
Вечером мы откупорили бутылку шампанского, которую выставил мосье Н'Да
Амеде, чтобы отпраздновать известие, что у мадам Розы нет злейшего врага
народа, как он выражался, потому что мосье Н'Да Амеде собирался заняться в
придачу и политикой. Ради шампанского она навела красоту, и даже
мосье Н'Да Амеде, похоже, удивился. Потом он ушел, но в бутылке еще
оставалось. Я снова наполнил стакан мадам Розы, мы чокнулись, и я закрыл
глаза и запустил старуху обратным ходом, пока ей не стало пятнадцать лет,
как на фотокарточке, и мне даже удалось ее такую поцеловать. Шампанское мы
прикончили, я сидел на табуретке возле нее и пытался делать радостное лицо,
чтобы ее подбодрить.
- Мадам Роза, скоро вы поедете в Нормандию, мосье Н'Да Амеде даст вам
на это деньжат.
Мадам Роза всегда говорила, что коровы - самые счастливые существа на
свете, и мечтала отправиться жить в Нормандию, где такой хороший воздух.
Думаю, я никогда еще сильнее не хотел стать фараоном, чем когда сидел на
табуретке и держал ее за руку, до того я тогда чувствовал себя слабым. Потом
она затребовала свой розовый пеньюар, но мы не смогли втиснуть ее внутрь,
потому что это был ее давнишний потаскушечий халат, а с пятнадцати лет она
слишком растолстела. Лично я думаю, что старых шлюх недостаточно почитают, а
вместо того преследуют их, когда они еще молодые. Лично я, будь у меня
средства, заботился бы только о старых шлюхах, потому что у молодых есть
сутилеры, а у старых нет никого. Я брал бы только старых, страшных и уже ни
на что не годных, я был бы их сутилером, я бы заботился о них и воцарял
справедливость. Я был бы величайшим фараоном и сутилером на свете, и при мне
никто никогда не увидел бы, как старая шлюха, всеми брошенная, льет слезы на
седьмом этаже без лифта.
- А кроме этого что сказал тебе доктор? Я скоро умру?
- Не особенно скоро, нет, мадам Роза, он ничего такого не говорил
насчет того, что вам смерть грозит больше, чем кому другому.
- Что у меня?
- Он точно не подсчитывал, он сказал, что всего понемножку, чего уж
там.
- А мои ноги?
- Про ноги он ничего особенного не говорил, да потом, вы и сами знаете,
что от ног не умирают, мадам Роза.