"Ромен Гари. Жизнь впереди" - читать интересную книгу автора

немного, если бы поднатужилась. Мойше уже нашел куда прибиться, и даже
Банания находился на переговорах, так что суетиться мне было ни к чему.
Общеизвестных болезней за мной не числилось, возврата с усыновлением тоже, а
это первое, на что смотрят, когда тебя выбирают. И этих людей можно понять,
потому что бывает, что возьмут себе мальца с полным доверием, а потом на шее
повисает наследственный алкоголик, да еще с большим приветом, в то время как
вокруг полно отличных ребят, которые так никого себе и не нашли. Я и сам,
если б мог выбирать, взял бы чего получше, чем старую еврейку доходягу,
которая только заставляла меня страдать и всякий раз вызывала во мне желание
подохнуть, когда я видел ее в известном вам состоянии. Будь мадам Роза
собакой, от нее бы уже давно избавились, но к собакам относятся вообще не в
пример лучше, чем к человеческим существам, которых запрещено умерщвлять без
страданий. Я говорю все это, чтобы вы не подумали, будто я увязался за
мадемуазель Надин, как она назвалась впоследствии, только затем, чтобы мадам
Роза могла умереть спокойно.
Через это здание можно было пройти к другому, поменьше, и едва я туда
вошел, как услышал выстрелы, визг тормозов, вопли женщины и голос мужчины,
который умолял: "Не убивайте меня! Не убивайте меня!" - и я даже подскочил
на месте, так это было близко. Тут же раздалась автоматная очередь, и тот
тип заорал: "Нет!" - как бывает всегда, когда умирают без особого
удовольствия. Потом наступила еще более ужасная тишина, а дальше... вы мне
просто не поверите! Все началось как раньше, с тем же типом, который не
хотел, чтобы его убивали, явно имея на то свои причины, и с автоматом,
который и не думал его слушаться. Трижды его приканчивали вот так, против
воли, словно он был таким отпетым негодяем, что его непременно следовало
убивать трижды подряд в назидание. Снова наступила тишина, во время которой
он оставался мертвым, а потом они набросились на него в четвертый раз и в
пятый, и в конце концов мне его даже жалко стало, потому что сколько ж
можно. После они оставили его в покое, и послышался голос женщины, которая
проговорила: "Любовь моя, бедная моя любовь", но так взволнованно и с таким
искренним чувством, что я задрожал всеми своими фибрами, хоть и не знаю, что
это такое. У входа не было никого, кроме меня, да еще дверь с зажженной
красной лампой. Не успел я отойти от волнения, как снова начался этот
балаган насчет "любовь моя, любовь моя", но всякий раз другим тоном, а потом
- еще и еще. Тот тип по крайней мере раз пять-шесть испускал дух на руках у
своей подружки, до того ему было любо-дорого чувствовать, что рядом есть
кто-то, кому это причиняет страдание. Я подумал о мадам Розе, у которой нет
никого, кто бы сказал ей "любовь моя, бедная моя любовь", потому что она
осталась, по правде говоря, совсем без волос и набрала в весе добрую сотню
килограммов, про которые не скажешь, что они один краше другого. Тем
временем женщина умолкла, но лишь затем, чтобы разразиться таким криком
отчаяния, что я, как единственный мужчина, кинулся к двери и внутрь. Черт
побери, там оказалось что-то вроде кино, только все двигались назад. Когда я
вошел, та женщина на экране рухнула на тело трупа, чтобы поубиваться, и тут
же после этого встала, но спиной и пошла задом наперед, словно туда она была
живой, а обратно - куклой.Потом все потухло, и воцарился свет.

Красотка, которая меня давеча бросила, стояла у микрофона посреди зала
перед креслами и, когда все осветилось, увидала меня. По углам было три или
четыре типа, но невооруженные. Должно быть, с открытым ртом вид у меня был