"Ромен Гари. Жизнь впереди" - читать интересную книгу автора

спал у окна, другой, рядом с транзистором, преспокойно жевал очищенный банан
- расслаблялись, в общем. Снаружи стоял светловолосый, у которого в руке
была рация с антенной, и его, казалось, ничуть не волновало происходящее
вокруг. Я дрейфил, но это было даже приятно - знать, чего боишься, потому
что обычно я страсть как боюсь вообще без всякой причины, просто как дышу.
Фараон с антенной заметил меня, но не принял никаких мер, и я прошел мимо
насвистывая, будто у себя дома.
У некоторых фараонов есть жена и дети - я точно знаю, что такое бывает.
Раз я решил обсудить с Махутом, каково это - иметь отца-фараона, но Махуту
это быстро надоело, он сказал, какой толк в мечтаниях, и ушел. Пустая это
затея - спорить с наркоманами, никакого у них любопытства.
Чтобы не возвращаться, я послонялся еще немного, считая, сколько шагов
в тротуаре, и их там оказалось целое состояние, у меня для них даже чисел не
хватило. Оставалось еще полюбоваться на солнце. Когда-нибудь я съезжу в
деревню - рассмотреть поближе, как оно светит. Море меня, наверное, тоже
могло бы заинтересовать, мосье Хамиль отзывается о нем с большим уважением.
Не знаю, что бы со мной сталось без мосье Хамиля - он научил меня всему, что
я знаю. Он приехал во Францию с дядей и остался один очень рано, совсем
мальцом, когда дядя умер, но, несмотря на это, в люди ему выйти удалось.
Теперь он становится все бестолковей, но это оттого, что люди не
предусмотрены, чтобы жить такими старыми. Солнце было похоже на желтого
клоуна, примостившегося на крыше. Когда-нибудь я отправлюсь в Мекку - мосье
Хамиль говорит, что благодаря географии там больше солнца, чем где бы то ни
было. Но я думаю, что по части всего прочего Мекка тоже не такая уж
особенная. Мне бы хотелось уехать далеко-далеко, в места, где полно чего-то
совсем другого, чего я даже не пытаюсь вообразить, чтобы не растратить
попусту. Солнце, клоунов и собак можно будет оставить, потому что ничего
лучше в этом роде не придумаешь. Но уж зато все остальное должно быть
невиданным-неслыханным и специально для того устроенным. Однако я думаю, что
и там все приспособится, чтобы не выделяться. Иной раз даже смех разбирает,
до чего все на свете держится за свои места.
Было пять часов, и я уже повернул было к дому, но вдруг увидел ту
блондинку, которая приткнула свою микролитражку на тротуаре, прямо под
знаком запрещения стоянки. Я сразу же ее узнал, потому что злопамятный, как
репей. Это была та самая шлюха, которая бросила меня после пустопорожних
авансов и за которой я протаскался без всякого толку. Удивился я при виде ее
до крайности. В Париже полным-полно улиц, и должно здорово повезти, чтобы в
этой путанице кого-нибудь случайно встретить. Меня малышка не заметила - я
был на противоположном тротуаре, и я быстренько перешел улицу, чтобы она
меня заметила. Но она спешила, а может, уже и думать обо мне забыла, ведь с
тех пор прошло целых два часа. Она вошла в номер , у которого общий двор еще
с одним домом, Я даже не успел ей толком показаться. Она была в верблюжьем
пальто и брюках, с копной волос на голове, светлых-пресветлых. Позади себя
она оставила никак не меньше пяти метров духов. Машину она не заперла, и
поначалу я решил было стянуть оттуда что-нибудь, чтоб помнила, но на меня
напала такая великая хандра из-за моего дня рождения и вообще из-за всего,
что я даже удивился, как это ей хватило во мне места. Слишком как бы людно
получилось у меня внутри. Стоп, сказал я себе, тырить ни к чему, она ведь
даже не узнает, что это я. Мне хотелось попасться ей на глаза, но не
думайте, что я всего лишь искал семью: мадам Роза могла протянуть еще