"Ромен Гари. Жизнь впереди" - читать интересную книгу автора

не оставив адреса. Мадам Розе пришлось отдать его в социальное учреждение
вместе с фальшивыми бумагами, которые доказывали, что он существует, и от
этого она даже заболела, потому что нет ничего тоскливей, чем учреждение.
Да и со здоровыми малышами всегда есть риск. Попробуйте-ка заставить
неизвестных родителей забрать пацана, когда против них нет законных улик.
Нет ничего хуже, чем бесчеловечные матери. Мадам Роза говорила, что у
животных законы устроены лучше, а у нас приютить малыша и то опасно. Если
настоящей матери вздумается потом прийти и закатить мадам Розе скандал из-за
того, что ее ребенку хорошо живется, то все права будут на ее стороне. Вот
почему фальшивые бумаги - лучшие в мире, и если найдется стерва, которая
спустя два года обнаружит, что ее ребенку хорошо живется у других, и захочет
забрать его назад и показать, где раки зимуют, то, если ему заделали
фальшивые бумаги по всем правилам, она никогда его не разыщет, и это дает
ему шанс на спасение.
Мадам Роза говорила, что у животных это устроено куда лучше, чем у нас,
потому что у них есть закон природы, особенно у львиц. Львицами она
прямо-таки восхищалась. Когда я ложился спать, то перед тем как заснуть,
часто представлял себе, что позвонили в дверь,- я шел открывать, и там
оказывалась львица, которая просилась войти, чтобы защитить своих малышей.
Мадам Роза говорила, что львицы этим и знамениты и если бы вдруг
какая-нибудь из них не стала защищать своих детенышей, все бы ее осудили.
Я вызывал свою львицу почти каждую ночь. Она входила, запрыгивала на
кровать и принималась вылизывать нам физиономии - ведь другие пацаны тоже в
ней нуждались, а я, как старший, должен был о них заботиться. Только вот
львы пользуются дурной славой, ведь им надо, как и остальным, чем-то
кормиться, так что когда я объявлял другим, что сейчас придет моя львица,
подымался вой, и даже Банания присоединялся, хотя, видит Бог, уж ему-то на
все было наплевать по причине своего баснословно хорошего настроения. Я
очень любил Бананию, его взяла французская семья, в которой было место, и
когда-нибудь я его навещу.
В конце концов и мадам Роза узнала, что, покуда она спит, я впускаю
львицу. Она понимала, что это понарошку и я просто мечтаю во сне о законах
природы, но ее система становилась все более нервной, и мысль о том, что по
квартире бродят хищники, вызывала у нее кошмары. Она с воплями просыпалась,
ведь если у меня это была мечта, то у нее это превращалось в кошмар: она
всегда говорила, что мечты, когда стареют, непременно становятся кошмарами.
У нас с ней были совершенно разные львицы, но что же вы хотите.
Понятия не имею, о чем мадам Роза могла мечтать во сне. В том, чтобы
мечтать назад, я не вижу смысла, а мечтать вперед в своем возрасте она уже
не могла. Может, ей снилась молодость, когда у нее была красота и еще не
было здоровья. Не знаю, чем занимались ее родители, но дело было в Польше.
Она боролась за жизнь сначала там, потом в Париже, на улице Фурси, на улице
Блонделя, на улице Синь - везде понемножку, а после принялась за Марокко и
Алжир. По-арабски она говорила очень хорошо, без всяких яких. Она
обслуживала даже Иностранный легион в Сиди-Бель-Аббесе, но когда вернулась
во Францию, все пошло кувырком, потому что ей захотелось вкусить любви, а
тот тип отобрал у нее все сбережения и выдал французской полиции как
еврейку. На этом месте она всегда прерывала свой рассказ и говорила: "Ну,
что было, то прошло", и при этом улыбалась, ей это было приятно.
Вернувшись из Германии, она еще несколько лет боролась за жизнь, но