"Ромен Гари. Жизнь впереди" - читать интересную книгу автора

жизнь, иногда бывают лучшими матерями на свете, потому что так они отдыхают
от клиентов и к тому же малыш дает им будущее. Есть, конечно, и такие, что
бросают на произвол, и больше от них ни слуху ни духу, но это еще не значит,
что они не умерли и потому не имеют оправдания. Иногда они приводили своих
пацанят обратно только в понедельник к полудню, чтобы подержать их как можно
дольше, перед тем как вернуться к работе. Так и в тот день - на месте были
только постоянные жильцы, а это в основном я да Банания, который уже с год
как перестал платить, но плевать на это хотел и вел себя как дома. Был еще
Мойше, но тот одной ногой уже стоял в еврейской семье, которая только желала
удостовериться, что в нем ничего наследственного, как я уже имел честь,
потому что это первое, о чем надо подумать, прежде чем полюбить малыша, если
не хочешь потом хлебнуть горюшка. Доктор Кац выдал ему справку, но эти люди
хотели узнать брод, прежде чем сунуться в воду. Банания был еще счастливее
обычного: он только что обнаружил, что у него есть пипирка, и это стало для
него первым событием в жизни. Я заучивал строчки, в которых ровным счетом
ничего не понимал, но это не имело никакого значения, потому что их написал
мне мосье Хамиль собственной рукой. Я еще и сейчас могу их вам рассказать,
потому что ему было бы приятно: "Элли хабб аллах ла ибри гхирху субхан ад
даим ла язулъ...". Это означает, что тот, кто любит Бога, не желает ничего,
кроме него. Я-то желал еще много чего, но мосье Хамиль насаждал во мне
религию, ибо даже если я останусь во Франции до конца дней своих, как сам
мосье Хамиль, мне надлежит помнить, что у меня есть своя страна, а это
лучше, чем ничего. Моя страна - это скорее всего какой-нибудь Алжир или
Марокко, даже если по документам я нигде не числюсь: мадам Роза была в этом
уверена, ведь не для собственного же удовольствия она растила меня арабом.
Еще она говорила, что лично ей это без разницы, все люди равны, когда
барахтаются в дерьме, и если евреи с арабами вовсю мутузят друг дружку, то
не нужно считать, будто евреи и арабы чем-то отличаются от других людей, как
раз между братьями драки - дело обычное, не считая разве что немцев, у
которых все это еще сильнее. Я забыл вам сказать, что мадам Роза хранила под
кроватью большой портрет мосье Гитлера, и когда ее забирала тоска и она не
знала, какому богу поклониться, она доставала портрет, смотрела на него и
сразу чувствовала себя лучше - как-никак один здоровенный камень с души
свалился.
Я могу сказать в оправдание мадам Розы как еврейки, что это была святая
женщина. Ну, конечно, лопать она нам совала всегда что подешевле, а меня с
рамазаном так вообще доводила до ручки. Двадцать дней без жратвы - сами
посудите, да это для нее была прямо манна небесная, и как она торжествовала,
когда наступал рамазан и я лишался права на гефилтэ фиш (7), которую она
стряпала сама. О да, верования других старая плутовка уважала, но я своими
глазами видел, как она уплетает окорок. Когда я ей говорил, что она не имеет
права на окорок, она только ухмылялась. Я не мог помешать ей праздновать
наступление рамазана и вынужден был воровать в лавках в тех кварталах, где
никто не знал, что я араб.
Так вот, у нас было воскресенье, и мадам Роза все утро проплакала - у
нее бывали такие необъяснимые дни, когда она плакала все время. Не стоило
докучать ей, когда она плакала, потому что то были ее лучшие часы. Ах да, я
помню еще, что маленький вьетнамец получил утром взбучку, чтоб не прятался
под кровать всякий раз, когда раздается звонок в дверь, - за те три года,
что он пробыл без никого, он уже раз двадцать сменил семью, а такое кому