"Джеймс Алан Гарднер. Пламя и Пыль" - читать интересную книгу автора

поблизости, судя по всему, прячась за грудой сувениров, которые Законница
ДеВэйл привезла из своих многочисленных путешествий по планам. Через пару
секунд его возня прекратилась, что было как нельзя вовремя, потому что
спустя миг послышался скрип отворившейся двери.
На пороге кабинета появились две темные фигуры с взведенными
арбалетами. Оглядев комнату, они медленно расслабились.
- Я же сказал, - шепнул один. - Я сам видел, как старая бестия рванула
отсюда на пару с одним полуросликом. Прямо сквозь пол.
Второй только буркнул в ответ:
- Ну, и где, ты думаешь, она его хранит?
- Проверь для начала стол.
С этими словами он вошел в комнату, держа арбалет наготове. В свете
масляной лампы, что стояла на столе ДеВэйл, я смог увидеть его черты.
Высокий, худой, с заостренными ушами и желтыми кошачьими глазами - это был
гитзерай, на вид еще суровей обычного, если такое можно себе представить. В
Сигиле проживает довольно большое количество гитзераев, однако, никого из
них мне не довелось знать лично. Этот народ гордится своим аскетизмом и не
считает нужным тратиться на искусство, поэтому я и гитзераи вращаемся в
разных кругах.
Гитзерай направился к столу ДеВэйл, и его спутник вышел на свет. Я
судорожно сглотнул, едва не поперхнувшись. Его лицо, во многом похожее на
лицо его компаньона, имело ярко желтый оттенок, а глаза были словно из
черного мрамора. Если мне не привиделось, он был из народа гит'янки,
ближайших родичей и кровных врагов гитзераев.
Гитзерай и гит'янки - и вдруг действуют заодно? Это все равно что фея
огня пригласит станцевать менуэт водного элементала. Две расы гитов страшно
ненавидят друг друга, и встречи между ними всегда кончаются смертельным
исходом. Гитзераи и гит'янки смогли договориться лишь раз, когда объявили
друг другу войну до полного истребления.
Должно быть, это иллюзия с изменением внешнего вида. А эти двое, ну
скажем, гномы, воры-чародеи, набросившие заклинание, чтобы ограбить кабинет
неузнанными. В таком объяснении, по крайней мере, есть смысл.
Вошедшие положили арбалеты на стол и принялись тщательно обшаривать его
ящики. Из укрытия мне было видно лишь спину гитзерая, заслонившую большую
часть стола. И все же я замечал, как он берет свиток за свитком,
разворачивает, пробегаясь глазами по тексту, и швыряет в растущую на полу
груду. Такая небрежность заставила меня содрогнуться - и не столько из-за
его неуважения к документам, в которых могли храниться бесценные древние
знания, сколько оттого, что он недооценивал магические последствия. Есть
свитки, которые нельзя прочесть и отбросить. В них бывают проклятия и
ловушки, в них даже могут заключаться чудовища, готовые выскочить и
растерзать неосторожного вора. В иных обстоятельствах я бы не возражал, если
бы этих двоих сожрали, но мне как-то не хотелось быть прихваченным на
десерт.
Наконец, гит'янки промолвил:
- Кажется, вот оно.
Гитзерай бросил свой свиток на пол:
- Пыль?
- Точно. Она даже карту нарисовала.
- Надо же, как удобно. Идем отсюда.