"Роже Мартен Дю Гар. Жан Баруа [H]" - читать интересную книгу автора

Дрейфусарам пришлось убедиться, что политика нового кабинета министров
ничуть не ближе к "истине" и "справедливости", чем политика правительства,
потворствовавшего осуждению Золя за его вмешательство в дело Дрейфуса. Как
далеко было до торжества демократии! Для многих интеллигентов наступили годы
глубокого разочарования в плодотворности общественной деятельности, годы
утраты перспективы. На смену вере в разум и прогресс пришли пессимизм и
мистика. Так, Шарль Пеги в "Двухнедельных тетрадях" (а на этот журнал во
многом похож "Сеятель", изображенный в "Жане Баруа") настойчиво, неотступно
возвращается к мысли о поражении: "Не будем скрывать от себя: мы -
побежденные. Последние десять лет, последние пятнадцать лет мы только и
делали что отступали... Мы осажденные, и вся равнина вокруг в руках
противника..."
Верный исторической правде, Мартен дю Гар приводит и своего героя к
духовному кризису. "К чему были все наши усилия? - восклицает в отчаяние Жан
Баруа. - Повсюду ложь, корысть, социальная несправедливость! Где же
прогресс?.. Молодежь отрекается от нас..." Отказываясь от всего, что было им
создано, Жан Баруа возвращается к вере своего детства, ищет утешения у
католического священника.
Созданный в годы реакции, роман Роже Мартена дю Гара полемически
заострен против пессимистических концепций, подрывавших веру в человека и
его возможности. "Жан Баруа" исполнен исторического оптимизма и в этом
отношении возвышается над "Островом пингвинов" или "Восстанием ангелов", где
Франс развивает идеи замкнутого круговорота истории. Но в то же время Роже
Мартен дю Гар предвоенных лет менее прозорлив, чем Франс. От него ускользает
социально-политическая подоплека дела Дрейфуса - попытка "попов, военщины и
банкиров" покончить с демократическими свободами. Он не сознает, что
буржуазное общество уже полностью исчерпало свои прогрессивные возможности и
превратилось в тормоз, препятствующий движению человечества вперед. Он не
видит гниения всего общественного строя Франции, даже не помышляет ни о
каком ином государственном устройстве, кроме буржуазной республики.
Буржуазно-демократические иллюзии мешают Роже Мартену дю Гару осмыслить
до конца социальные причины трагедии Жана Баруа. Позднее, после
империалистической войны и Октябрьской революции, когда писатель будет
работать над эпопеей "Семья Тибо" и вновь вернется к периоду истории
Франции, который изображен в финальных главах "Жана Баруа", он куда глубже и
яснее увидит подлинное соотношение общественных сил. В последних частях
"Семьи Тибо" судьбы героев неразрывно связаны с судьбой народа. Внимание
Мартена дю Тара сосредоточено на международных организациях пролетариата,
который выступает как решающая сила истории, сила гигантская, хотя и
потерпевшая временное поражение из-за измены вождей II Интернационала. На
первый план повествования выходит Жак Тибо - бунтарь, отрекшийся от своего
класса, восставший против войны. И, естественно, на второй план
отодвигаются, как исторически менее значительные, юные католики, которые в
"Жане Баруа" мешают стареющему герою разглядеть действительный облик нового
поколения французской интеллигенции.
Осмысляя трагедию Жака Тибо, Мартен дю Гар наделит своего героя ясным
пониманием того, что в роковые дни грандиозных исторических поворотов
недостаточно знать правду, недостаточно быть правым - надо, чтобы в ту же
правду поверили народы, потому что только народы в силах изменить ход
событий. Жак ищет путь к сражающимся армиям, жертвует жизнью, чтобы поднять