"Себастьян Жапризо. Убийство в спальном вагоне (Избранный французский детектив)" - читать интересную книгу автора

что пора бросить курить. Второе - заведение Барлен. Третье - найти
родственников, пусть ее опознают.
Затем посмотрел на ребус, лежавший перед ним, и со слабой улыбкой
заметил, что он забавный. Что думает Грацци по поводу этой шутки?
Грацци ничего не думал.
Патрон опять сказал: ладно, и встал. У него была назначена встреча с
сыном в одном из бистро на Старом рынке. Сын хотел учиться живописи.
Двадцать годков, и ветер в голове. Труба и живопись - вот все, что его
интересует. Болван у него сын.
Надевая пальто, он остановился и повторил, подчеркивая это жестом
руки, что Грацци может ему поверить: его сын - болван. Что, к сожалению, не
отражается на его отцовских чувствах. Уж Грацци может не сомневаться, сын
разрывает ему сердце.
Он снова сказал: ну ладно и что возвратится позднее. А что слышно о
списке лиц, забронировавших места? Железная дорога, как обычно, не
торопится с ответом. В любом случае не стоит обременять лабораторию
проверкой всех отпечатков пальцев. Придушить красотку мог только
непрофессионал. Грацци не успеет опомниться, как этот негодник окажется у
него в руках: я, мол, любил ее и всякое такое. И можно будет подать его в
лучшем виде свинье Фрегару.
Надев на шею шерстяной клетчатый шарф, он долго застегивал пальто на
большом животе, который носил вперед, как беременная женщина, и, не
отрываясь, смотрел на галстук Грацци. Патрон никогда не глядел людям в
глаза. Говорили, что у него в детские годы случилось что-то со зрением. Но
разве можно поверить, что он был когда-то ребенком?
В коридоре, когда Грацци уже входил в комнату инспектора, патрон
обернулся и сказал, что совсем позабыл об одной вещи. В деле с игральными
автоматами можно попасть пальцем в небо. Слишком много народа в нем
замешано. Так что, прежде чем мы выйдем из игры и передадим все материалы
по назначению, не стоит подставляться. Если Грацци увидит в Управлении
слоняющегося газетчика, пусть сбагрит ему убийство этой красотки - и
покончит с этим. Имеющий уши да услышит. Приветик!

Первый газетчик схватил Грацци за рукав часа в четыре дня, когда тот
возвращался с улицы Дюперре в сопровождении белобрысого собирателя бусинок.
У этого журналиста была серьезная улыбка и вполне процветающий вид
находящегося на гонораре репортера газеты "Франс-суар".
Грацци "подарил" ему задушенную с Лионского вокзала, сделав все
обычные в таком случае оговорки. И в знак особого расположения вытащил из
портфеля копию фотографии с удостоверения личности. Жоржетта Тома была на
ней именно такой, какой ее обнаружили - аккуратно подкрашенной и
причесанной женщиной, узнать которую не представляло большого труда.
Журналист присвистнул, внимательно все выслушал, записал, посмотрел на
наручные часы, сказал, что помчался в морг, там у него есть "подмазанный"
приятель, и, если повезет, он еще поговорит там же с консьержкой с улицы
Дюперре, которая скорее всего отправилась опознать жертву. У него пятьдесят
минут, чтобы сдать заметку в последний выпуск газеты.
Он умчался, и в последующие четверть часа все парижские газеты уже
были в курсе дела. Только это мало кою волновало: следующий день был
воскресным.