"Север Гансовский. Дом с золотыми окошками (Авт.сб. "Три шага к опасности")" - читать интересную книгу автора

растворялось в вечной жизни людей и вечном круговороте природы.
Чего же ты просишь, осень?..
Мы шли и молчали.
Свежо и горько пахло палым листом. Иногда длинная аллея раздергивалась,
раскрывался луговой простор. В бурых осенних травах синими глазками
глядели несдающиеся поздние васильки, ромашка, заблудившаяся во времени,
еще удерживала беленький лепесток на жухлой головке. Фиолетовые леса
окаймляли горизонт, с прощальным резким криком стая журавлей тянула в
высоком небе.
Как прекрасна Земля! Наша Земля...
Первый проводил меня на Монмартр, и там я узнала, что это была наша
прощальная прогулка. Впрочем, я уже и сама догадывалась. Первый попросил
прийти проводить их. Они покидали Париж в два часа дня.
Я поднялась к себе на четвертый этаж. В номере как раз шла уборка. Я
остановилась в коридоре подождать, и тут на меня налетела мадам Ватьер из
314-го. Мадам Ватьер - вдова коммерсанта. Она живет в отеле уже лет пять,
готова всегда и во всем помогать всякому и горячо любит посплетничать.
Меньше всего мне хотелось разговаривать с мадам Ватьер в этот момент.
Но деваться было некуда, и она вывалила на меня целую груду новостей.
Посыльный нашего отеля женится на второй дочери владелицы кафе, уже
объявлен день свадьбы. Вчера у сквера Темпль был митинг против оасовцев -
она сама тоже ходила. Сегодня вечером будет митинг возле Архива, но очень
поздно. Туда пойдет мосье Сэрель, и его жена беспокоится. У нее, у мадам
Ватьер, в номере протекает потолок...
Когда я опять вышла на улицу - довольно рано, потому что перед
рестораном мне нужно было еще зайти к портнихе, - жена Сэреля как раз
прогуливала своих четырех ребятишек перед отелем. Я остановилась на
минутку полюбоваться ими. Такое изобилие жизни выражалось на четырех
розовых мордашках, такими аккуратными были шерстяные синие костюмчики, так
блестели начищенные ботиночки, что казалось невероятным, что одна только
мать может обстирывать и обхаживать все это семейство.
Мы перекинулись с мадам Сэрель несколькими словами.
Две девочки чинно сидели рядом с матерью на стульях возле устричной. А
мальчишки гонялись по тротуару, отнимая друг у друга мяч.
Глядя на них всех, я подумала, что Сэрель выше всего, выше всяких
политических убеждений ставит возможность воспитать здоровыми и
счастливыми своих четырех детей. Для того, собственно, он и жил. Но потом
оказалось, что я была неправа...
В этот день в "Черном солнце" концерт был коротким. Поскольку мне лишь
завтра надо было встретиться с моими друзьями в Нейи, я решила проехаться
по своей привычке на окраину. Я добралась до Эглиз де Пантэн и оттуда
пешком пошла к пустырю, где за темным полем далеко стоял большой дом и
светил всеми окнами.
Я стояла, глядя на этот дом, и мне вспомнилась старая, читанная в
детстве сказка о деревенском мальчике, который каждый вечер любовался
золотыми окошками в дальней деревне за большим полем. Сказка так и
называлась - "Золотые окошки". Мальчику очень хотелось дойти туда, где к
закату солнца окна всегда загорались удивительным расплавленным золотом. И
в конце концов он выполнил свое желание...
На обратном пути я проехала в такси мимо Архива. Перекресток был весь